Книга Рожденные водой, страница 136 – Виктория Павлова

— Вы же понимаете, что чем-то подобным прикрывались крестоносцы, а потом вырезали половину Европы. Это была не какая-то неизведанная сила, а люди.

— Если и есть какая-то неизведанная сила, то это наши собственные шумные мысли, сбивающие нас с толку. И тебя сейчас сбивают с толку мысли о твоем поступке, я понимаю. Но ты совершил не убийство, ты сделал то, для чего был рожден. Это твое предназначение. Каким бы странным это ни казалось… Для всех нас… — Мать помолчала, устало потерла переносицу и отпила сока из бокала. — Мы не те, кто меняет законы вселенной, Дэшфорд, мы можем лишь приспосабливаться к ним. И принимать дары с благодарностью.

— Да, например те, что сейчас на столе, — назидательно добавила Эйзел. — Они нам достаются за наш труд. И возможность жить в этом доме тоже.

Мать неодобрительно посмотрела на нее, и та замолчала. Бабкин аргумент вверг Дэша в еще большее уныние: идея получать вознаграждение за убийства казалась ему нелепой.

Сейчас Дэш чувствовал себя слишком усталым и подавленным, чтобы строить смелые планы. Эбигейль Дункан пыталась что-то поменять, но у нее ничего не вышло. Может быть, она просто была недостаточно сильна? Или ей не хватило упорства? Дэш не был уверен, что у него хватит сил и упорства. Слова матери оглушили, парализовав способность с любопытством смотреть в будущее.

— Ну хорошо, — сдался он. — Русалки зло. Чего ж их не перестреляли из пулеметов и не взорвали одним махом? Зачем Охотницы с ножами?

— Взорвать одним махом? Что это за выбор слов? — неодобрительно протянула мать. — Ты что же имеешь в виду? Динамит? Тогда пострадают рыбы, киты. Никто не будет глушить русалок в океане. А перестрелять… Это как палить по воробьям из пушки. Русалки редко собираются большими группами. А самое важное, обычные люди не отличают русалок от человеческих девушек. Убьют туристок на пляжном отдыхе, и кто же будет за это отвечать?

Она отодвинула недоеденный десерт и раздраженно швырнула следом салфетку. Дэш совершенно отчетливо ощутил то, что она сейчас чувствует — страх. Она боится чего-то, что гораздо больше ее самой и всех ее возможностей. Испуганная Гертруда Холландер ужасала его похлеще приветливой.

Через пару дней вечером Дэш отправился на работу. На первую смену в новом году Дэш принес Розали белый ирис и вручил в подсобке. Ему хотелось извиниться перед ней, но простого «спасибо» казалось недостаточно. Едва на фоне кривобоких стоек с отбитыми ножками и заваленных хламом стеллажей он увидел Розали в нелепом желтом худи, ему будто немного полегчало. Все произошедшее на пляже Памлико стало казаться липким кошмаром с послевкусием тоски.

— Ну спасибо, мелкотня. — Розали взяла цветок и выглядела довольной. — Чего нос повесил? Работать не хочется?

Дэш не сомневался, что если бы Розали узнала, как он провел каникулы, о том, что сделал на пляже в Памлико, то возненавидела бы его. Он неопределенно пожал плечами.

— Ну ладно, — Розали воткнула ирис в чашку, сдвинула папки с отчетами, извлекла оттуда журнал и раскрыла его на странице кроссвордов, — иди пока в ряд «Би», стойка с печеньем упала, все красочно разлеглось по полу. Скоро приду.

— Так это ты журналы портишь?

— Ну надо как-то мозги тренировать.

Розали склонилась над кроссвордом, а Дэшу стало так хорошо, как не было уже очень давно. Вот человек, который не боится нарушать правила. Он искренне рассмеялся над выходкой Розали, а она тут же вновь вскинула голову.