Книга Фамильная реликвия, страница 39 – Ксения Винтер

– Если уж вы решили страдать фигнёй, предлагаю остановиться на классике в виде пятиконечной звезды, – заметил Николай.

– Согласна, – поддержала я. – А то все эти непонятные значки не внушают мне доверия. Мало ли, ещё дьявола вызовем.

Сёма издал странный звук, – нечто среднее между смешком и хрюканьем, – за что я швырнула в него полотенце, до этого мирно висевшее на спинке стула.

– Вы пентаграмму чем чертить-то собрались, экстрасенсы-любители? – бесконечно терпеливым тоном с нотками усталости, с которым мать разговаривает с расшалившимися детьми, уточнил Николай.

– В идеале, надо мелом, – авторитетно заявил Сёма, заканчивая наконец-то мучить свою разделочную доску, которая теперь выглядела как какая-нибудь древнеегипетская скрижаль, правда вместо иероглифов были буквы.

– И где я тебе его возьму? Я не школьный учитель, чтобы хранить в доме мел!

– Воспользуемся углём, – предложила я.

– Хорошая мысль! – оценил Семён. – Антуражненько получится.

– Убирать за собой этот гадюшник будете сами, – предупредил Николай, после чего вытащил из навесного шкафчика неглубокую миску и направился к печи выгребать угли.

В итоге мы, как три идиота, уселись на пол вокруг нарисованной углём пятиконечной звезды, в центре которой располагалась самопальная Доска Уиджи, в центре которой лежал небольшой брусок, заострённый с одной стороны на манер стрелки. Рядом с каждым из нас в небольшой чашке – ибо подсвечников в доме не было, а соскабливать воск с пола Николай не хотел, – стояла зажжённая свеча. В общем, романтика…

– Ну, что, Жень, зови! – предвкушающе потирая ладони, скомандовал Семён.

– Почему это я? – моему возмущению не было предела. – Или ты опять намекаешь на моё родство с ведьмой?

– Да я не об этом, – отмахнулся тот от моего предположения. – Николай у нас скептик, так что от него толку мало, а из меня заклинатель, как из бегемота балерина. А ты у нас девка умная, языкастая. Уверен, даже призрака сможешь на что угодно уболтать!

– Бред полный, – укоризненно покачала я головой. – Но, так и быть, уговорил.

Я подалась вперёд и положила обе руки на “указатель”, спустя секунду Николай и Семён присоединились ко мне, накрыв мои руки своими ладонями. Все вместе мы принялись медленно водить «указателем» по доске, я же, чувствуя себя полной идиоткой, громко и чётко проговорила:

– Свиридов Константин Игнатьевич, мы взываем к тебе, явись из загробного мира и ответь на наши вопросы.

Ожидаемо, ничего не произошло: не налетел ветер, свечи не погасли, не произошло землетрясение, и пол под нами не разверзся. Просто три тридцатилетних лба продолжили страдать ерундой.

– Зови ещё раз, – шикнул на меня Семён, у которого в глазах горел азарт, подогретый изрядной порцией алкоголя.

Пожав плечами, я повторила “призыв” второй раз, а затем, когда ничего не произошло, и в третий.

– Я вам говорил, что всё это полная чушь, – с нотками раздражения в голосе бросил Николай. Я его не слушала: мой взгляд прикипел к дверному проёму между комнатой и сенями. Там стояла фигура. Не какая-то неясная полупрозрачная тень или что-то такое, нет. Это была вполне материальная женщина – среднего роста, худая, уже явно в возрасте, с пронзительными светло-голубыми глазами и седыми прядями волос, выбивающимися из-под платка – та самая, что прогнала нечисть с кладбища.