Книга Фамильная реликвия, страница 57 – Ксения Винтер

Несколько минут я просто бесцельно бегала между деревьями, растерянно озираясь по сторонам в надежде, что это просто чересчур реальная галлюцинация. Однако, нет, споткнувшись о какой-то корень, я навзничь рухнула на землю, пребольно ударившись коленями и содрав кожу на обеих ладонях: боль, как ни странно, немного отрезвила меня, а заодно убедила в реальности происходящего.

Подниматься с земли я не торопилась: усевшись поудобней, я привалилась спиной к шершавому стволу ближайшей ёлки и сосредоточилась на дыхательной гимнастике. Вдох – выдох. Вдох – выдох. Вдох – выдох. Сердце, заполошно бьющееся где-то в районе горла, постепенно замедлило свой ритм. Я прислушалась: лес не был безмолвен. Со всех сторон доносились какие-то непонятные, пугающие звуки: шелест листвы, хруст веток, треск, напоминающий стрёкот сверчков, и жутковатое уханье совы где-то вдалеке.

“Нужно как-то отсюда выбираться, – мелькнула в голове здравая мысль. – Только вот как? Я понятия не имею, где оказалась. На лес возле деревни не похоже, тот преимущественно лиственный, а этот – хвойный”.

– В первую очередь нужно залезть на дерево и осмотреться, – пробормотала я себе под нос. – Возможно, где-то по близости есть какой-нибудь населённый пункт…

В детстве я часто лазила по деревьям. Было это, конечно, довольно давно, но я надеялась, что за эти годы не растеряла навык. Выбрав подходящее дерево, – высокую ель, нижние ветки которой располагались на доступном мне уровне, – я ухватилась руками за ближайшую ветку и начала “восхождение”. Не прошло и пары минут, как я забралась на достаточную высоту, чтобы лицезреть крайне неприятную для себя картину: лес простирался на много километров вокруг, и нигде не было видно ни намёка на город или деревню.

– Меня что, в самое сердце тайги забросило? – раздражённо проговорила я, оглядывая бескрайний тёмно-зелёный океан вокруг. – И что теперь делать?

Внезапно моё внимание привлёк крохотный оранжевый огонёк, видневшийся по левую руку от меня – судя по всему, это был свет от костра. Обрадованная тем, что не останусь одна-одинёшенька посреди леса, я торопливо спустилась с дерева и направилась в ту сторону, где располагался источник света.

К счастью, долго идти не пришлось. Спустя минут пять я оказалась на краю небольшой поляны, в центре которой горел солидных размеров костёр, внутри которого на длинном перепачканном кровью шесте была насажена отрезанная овечья голова. Это зрелище настолько поразило меня, что я замерла, тесно прижавшись к стволу дерева – желание познакомиться поближе с хозяином костра внезапно пропало.

Между деревьев на противоположном от меня краю поляны мелькнула светлая фигура, а затем из темноты вышла высокая женщина, облачённая в длинную белую тунику, достающую ей до щиколоток. Несмотря на свободный крой, одеяние не могло скрыть солидный живот незнакомки, чьи спутанные тёмные волосы спадали до талии, вызывая у меня ассоциацию с Самарой Морган из фильма “Звонок”.

По здравому разумению, мне необходимо было срочно уносить ноги с этой поляны, на которой, очевидно, происходила какая-то откровенная чертовщина: не то сатанинская месса, не то ведьмовской ритуал. Однако ноги буквально приросли к тому месту, на котором я стояла, и совершенно не желали мне подчиняться. Более того, глаза, по всей видимости, тоже решившие проявить своеволие, неотрывно следили за каждым действием женщины, в этот момент подошедшей к костру и медленно опустившейся перед ним на колени. Тонкие руки взметнулись вверх в молитвенном жесте, и незнакомка что-то негромко проговорила, однако я не смогла разобрать её слов. Внезапно пламя костра резко взвилось вверх, закручиваясь спиралью. Овечья голова на шесте, подхваченная горячим воздухом, слетела со своего насеста, взмыла на несколько метров вверх и начала обрастать плотью, параллельно отращивая тело, руки и ноги. Не прошло и минуты, как в воздухе, поддерживаемый какой-то неведомой силой, завис высокий, тонкокостный юноша, – на вид ему не дашь больше семнадцати лет, – с длинными, слегка вьющимися на концах светлыми волосами. Одет он был в свободную белую рубаху с широкими рукавами, облегающие кожаные штаны с зауженными брючинами, и высокие сапоги цыплячьего цвета. Я почувствовала, как моя челюсть под непреодолимой силой офигевания медленно тянется к земле: голову юноши украшали тонкие рога, флуоресцирующие в темноте.