Книга Фамильная реликвия, страница 94 – Ксения Винтер

– Почему ты так считаешь? Тебя же он, как я понимаю, не особо преследовал.

Бабушка горько усмехнулась.

– Я не такая как ты. До тех пор, пока я не надела его кольцо себе на палец, во мне не было и намёка на колдовские силы. Ты же с пелёнок была необычным ребёнком. Постоянно смотрела куда-то в стену, смеялась невпопад, а когда стала чуть постарше, начала регулярно разговаривать сама с собой. Когда же Гриша спросил тебя, с кем ты разговариваешь, ты сказала: “с грустной тётей”.

Я не помнила ничего подобного. Хотя, что в этом удивительного? Мало кто способен в подробностях вспомнить себя в раннем детстве.

– Это всё из-за ритуала, – внезапно уверенно заявила бабушка. – Не нужно мне было его проводить.

– Какой ритуал?

– Тот же самый, что тётя Фима провела для меня.

Бабушка тяжело вздохнула.

– Надюше стало плохо посреди ночи – роды начались преждевременно и проходили очень стремительно. Скорую мы так и не дождались, так что тебя принять пришлось мне, – бабушка внезапно громко всхлипнула, и я заметила, что её глаза блестели от слёз. – Когда я взяла тебя на руки, ты не кричала, и я сразу же поняла – случилась беда. Надя была без сознания и не видела, как мы с Гришей пытались делать тебе искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, только всё напрасно. Я не представляла, как посмотрю в глаза дочери и скажу ей, что ребёнок умер. Поэтому мы с Гришей провели ритуал. Я не стала укорачивать Надину жизнь, поэтому ограничилась сорока годами: из-за проведённого надо мной ритуала я не могла быть донором, поэтому их все отдал Гриша.

Я с шумом вздохнула и с ужасом уставилась на бабушку, не в силах поверить в то, что сейчас услышала.

– Дед отдал мне свои годы жизни? – повторила я её слова, чувствуя, как в животе ледяной спиралью сворачивается страх. – Этого не может быть!

– Однако это так, – бабушка стёрла слёзы, выступившие на глазах, и с нежностью посмотрела не меня. – Гриша очень тебя любил и никогда не жалел о сделанном. Незадолго до его смерти мы говорили об этом, и он сказал, что отдать свои годы тебе было лучшим, что он сделал за всю жизнь. Единственное, о чём он жалел, что не отдал все пятьдесят пять. Да, в этом случае, он бы не увидел, как ты растёшь, но у тебя было бы больше времени в запасе.

Не в силах усидеть на месте, я вскочила на ноги и принялась расхаживать взад и вперёд по крохотной комнате, ощущая, как мелко дрожат мои руки. Внезапно в мою голову, точно разряд молнии, ударила мысль, заставившая меня резко остановиться и развернуться лицом к бабушке.

– Откуда ты узнала про ритуал? – спросила я предательски севшим голосом. – Ты сказала, что никогда не разговаривала с Леонардом, следовательно, он не мог тебя этому обучить. У Серафимы, судя по твоим же словам, ты тоже не обучалась. Так откуда ты узнала о ритуале?

Бабушка смутилась и нервно поёрзала, словно ей внезапно стало неудобно сидеть.

– Рада мне рассказала, – после небольшой заминки ответила она. – Она живёт на нашем кладбище в виде призрака в белом. Я увидела её… – бабушка запнулась и сделала глубокий вдох, словно перед прыжком в воду. – Когда мы с Гришей хоронили Фиму.

Я почувствовала, что мои глаза вот-вот вылезут из орбит от удивления.

– Так это вы зарыли её в могилу к Константину? – подобного я даже предположить не могла. – Почему?