Книга Фамильная реликвия, страница 96 – Ксения Винтер

– Это-то ладно, к этому все привыкли. Только вот сегодня Митрич заявил, что церковь загорелась не сама, а её кто-то поджёг, чтобы отца Никодима убить.

– И он знает, кто это сделал?

– Конкретно имён он не называл, но заявил, что это была “нечистая сила”. А она у нас только одна: Аня да Николай. Николай в это время работал – это все знают. Так что остаётся только Аня.

Я ничего на это не ответила. Мой мозг хаотично работал, обрабатывая полученную информацию.

“Митрич был твёрдо уверен и в том, что Николай – демон, и в том, что бабушка – ведьма, – мысленно рассуждала я. – А вдруг он и на этот раз не ошибается? Может ведь так получиться, что этот старый пропойца не так прост, как кажется на первый взгляд? Нужно с ним непременно поговорить, причём сегодня же. Вдруг он знает больше, чем говорит остальным?”

Дождавшись, пока вскипит чайник, я разлила травяной настой в три чашки и поставила на стол. Бабушка тем временем достала из навесного шкафчика вазочку с конфетами и банку варенья.

– Спасибо, – благодарно кивнула Глафира Фёдоровна, принимая из моих рук свою чашку. – Женечка, я вот о чём хотела с тобой поговорить… Ты ведь сейчас живёшь в бывшем ведьмином доме?

– Да, – кивнула я. – А что?

– Ты там ничего странного не замечала? – осторожно спросила женщина. – Я понимаю, звучит странно, особенно на фоне ходящих вокруг слухов и неадекватного поведения наших односельчан…

– Почему вы спрашиваете? – я понимала, что отвечать вопросом на вопрос, как минимум, невежливо, но мне необходимо было понять мотивы её расспросов.

Глафира Фёдоровна обречённо вздохнула и опустила взгляд в свою чашку.

– Два дня назад я поздно вечером возвращалась домой от свояченицы – она живёт в трёх домах от Николая, – и мне показалось, я видела какую-то странную тень, мелькнувшую возле его дома.

– Какую тень?

– Я не уверена… – женщина длинно вздохнула. – Она так странно двигалась, рывками… – Глафира выдавила из себя вымученную улыбку. – Не бери в голову, Жень. Глупости всё это, на самом деле. Мне, наверное, просто померещилось.

* * *

Митрича дома я не застала, так что домой к Николаю я была вынуждена вернуться ни с чем. Возле крыльца, развалившись прямо на голой земле, меня дожидался Танк – по какой-то неясной причине гончая не последовала за мной к бабушке, а осталась в доме. Возможно, ему так велел Леонард?

Опустившись на нижнюю ступеньку крыльца, я принялась неторопливо перебирать длинную шерсть на загривке зверя, погрузившись в свои мысли, пытаясь понять, что именно насторожило меня в рассказе бабушки (помимо того, что мой дед стал убийцей в пятнадцать лет, а потом отдал сорок лет своей жизни мне).

«Сорок лет… получается, мне осталось всего десять?» – эта мысль пронзила сознание, как стрела, но, как, ни странно, не принесла особого дискомфорта, лишь лёгкую растерянность. Казалось, мозг не хотел до конца осознавать, что это, фактически, приговор: десять лет и ни годом больше. А ведь у меня столько планов… Хотя нет, зачем врать самой себе? Никаких особых планов у меня нет. Работа–дом–работа. Если повезёт, пара недель на море, редкие походы в кино и театр и ничего незначащие романы.

“Глупо всё как-то, – подумала я, рассеяно почёсывая Танка за ухом. – Получается, жизнь прошла, фактически, зря. Что после меня останется? Груда рабочих отчётов, пустая квартира, да не самая хорошая машина – и всё”.