Книга Рыцарь для Железной леди, страница 106 – Ксения Винтер

Николай коротко кивнул и быстро ретировался.

– Вы меня разглядывали, – в голосе Генриха не было и тени недовольства. Однако и спокойного равнодушия, с которым он общался со мной весь этот вечер, там тоже не было.

– Приношу свои извинения, если смутила вас, – мне было не впервой попадать в подобную неловкую ситуацию, так что привычная фраза слетела с губ быстрее, чем я успела подумать. – У меня, как у любого художника, есть дурная привычка рассматривать в малейших деталях любой образчик красоты, чтобы потом перенести его на холст.

– Вы находите меня привлекательным? – казалось, данное обстоятельство искренне удивило моего собеседника.

– Каждый человек привлекателен по-своему, – пожала я плечами. Эти вечные разговоры о внешней красоте, её эталонах и прочих глупостях меня раздражали. – Но меня не особо волнует человеческая привлекательность в целом. Скорее, некоторые детали, которые приковывают взгляд.

– Например? – Генрих выглядел искренне заинтересованным. А я, как любой творец, всегда питала слабость к чужому вниманию. Ведь для этого и создаются произведения искусства? Чтобы показать себя, свой внутренний мир окружающим и немного погреться в лучах их восхищения.

– Сложно вот так просто облечь это в слова… – осторожно начала я издалека, словно путник, аккуратно прощупывающий дорогу через болото слегой. – Это как физика: любое вещество состоит из молекул и атомов. Так и для меня всё, что я вижу, состоит их мелких деталей. Зачастую я не особо обращаю внимания на картину целиком, но мой взгляд приковывает какая-то деталь, а воображение затем дорисовывает всё остальное. Это может быть трещина на фасаде дома или какой-то сложный рисунок на листе цветка.

– Что-то, что отличает его от других, – кивнул Генрих, и мне показалось, он действительно понял, что именно я пытаюсь до него донести.

– Да, – тихо выдохнула я, подтверждая его догадку. А затем, точно прыгая в омут с головой, продолжила: – Вы спросили меня, нахожу ли я вас привлекательным? Мне нет дела до вашей внешности, я её, можно сказать, даже не замечаю. Но я вижу ваши глаза и ваши руки. И мне этого достаточно.

Несколько мгновений Генрих смотрел мне в глаза, и я видела на дне его зрачка странное тёмное пламя. А затем мужчина отвёл взгляд и молча протянул мне одну из папок со счётом. Я покорно приняла её и раскрыла: он угадал, это был именно мой счёт.

– Как вы узнали? – удивилась я.

– Когда официант подошёл, именно её он собрался протянуть вам, прежде чем я его окликнул, – пожал плечами Генрих, словно это было само собой разумеющимся.

Доев десерты и расплатившись по счетам, мы покинули гостеприимные стены “Белой лилии”. На улице за то время, что мы провели в ресторане, окончательно стемнело: вдоль дороги зажглись уличные фонари, а количество пешеходов сократилось в разы. Да и погода заметно испортилась: поднялся холодный ветер, продувавший мой хлипкий пиджак насквозь.

– Вас подвезти? – галантно предложил Генрих, окинув меня быстрым взглядом.

– Нет, спасибо, я предпочту прогуляться.

На самом деле, это было крайне глупо с моей стороны. Я уже успела убедиться, что Генрих отнюдь не кровожадный монстр из моих детских кошмаров. Весь вечер он вёл себя как истинный джентльмен. Да и я не была беспомощной трепетной барышней, так что вполне могла бы попросить его подбросить себя хотя бы до галереи, где остался стоять мой автомобиль. Однако какое-то неясное, смутное чувство, подобрать описание которому я была не в состоянии, не позволило мне этого сделать. И теперь мне предстояло полтора часа мёрзнуть на ветру, пешком добираясь до “Млечного пути”.