Книга Рыцарь для Железной леди, страница 28 – Ксения Винтер

Я повернулась к другу и вздрогнула: он стоял в какой-то паре шагов от меня.

– Покажи руки, – подозрительно хрипло попросил Ричард, и от меня не укрылось ничего: ни расширенные зрачки, почти скрывшие синюю радужку, ни тяжёлое дыхание – явные признаки возбуждения.

Я сжала левую руку в кулак и согнула в локте, напрягая бицепс и трицепс. До перекаченных, бугристых бодибилдерш мне, конечно, было далеко. Да я к этому и не стремилась.

Ричард чуть подался вперёд и подозрительно подрагивающими пальцами сжал мою руку чуть выше локтя, изучая напряжённые мышцы.

– Чёрт, у меня встал, – обречённо проговорил он и коротко рассмеялся. – Кажется, я нашёл у себя новый фетиш.

– Который по счёту? – снисходительно поинтересовалась я, расслабляя мышцы и опуская руку, но даже не пытаясь вырваться из мягкого захвата друга. – Ты ведь как флюгер. То тебе блондинки нравятся, то брюнетки. То ты тащишься по татуировкам и пирсингам, а потом резко переходишь на невинный девочек, только что вышедших из-за школьной скамьи. Теперь вот это…

– Что поделаешь, я крайне любвеобилен, – не стал спорить Ричард. Разжав пальцы и отпустив мою руку, он даже не подумал увеличить дистанцию между нами до социально приемлемой. Не то, чтобы меня это беспокоило. Но не обратить на это внимания я не могла. – Ты к Георгу пойдёшь в образе или по-человечески?

– У нас вроде официальный визит. Так что придётся приодеться, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что я – художница Александра Новикова, а не просто рядовая уборщица из галереи.

Ричард презрительно фыркнул на это моё пафосное заявление и отошёл в сторону, давая мне возможность пройти в ванную.

– Давай только шустрее, – вдогонку крикнул он мне. – А то знаю тебя: опять будешь марафетиться полтора часа, а за опоздание от дядюшки получу я!

Неприятности на пороге

Георг Зиверс – редактор, литературный критик и владелец крупнейшего в городе издательства. Его слово было решающим в литературных кругах. Если он считал, что писатель бездарь, издаться этот человек уже не сможет. Не в России, во всяком случае, это точно. Обладая практически безупречным вкусом, Георг Виландович с лёгкостью находил самородки в толпе графоманов, буквально заваливавших его своими опусами.

При всей моей любви к Ричарду, большинство его произведений, принадлежащих к жанру любовного фэнтези, можно было отнести к среднячковым: читабельны, но не выдающиеся. Однако Ричарду несказанно повезло: он был счастливым обладателем фамилии Зиверс и приходился Георгу Виландовичу родным племянником, в связи с чем знаменитый издатель закрывал глаза на некоторые шероховатости в его произведениях. Ну, и на меня, конечно, тоже.

Когда Ричард впервые познакомил меня со своим дядюшкой и поставил нас обоих перед фактом, что только я, и никто другой, буду иллюстрировать его романы, я была шокирована. Георг же бушевал, как десятибалльный шторм. Несмотря на свою внешнюю хрупкость – должно быть, это у них семейное, – мужчина был полон сил и энергии. В тот день я познала всю мощь его негодования, которое, к счастью, было направлено не на меня. После весьма продолжительных дебатов господин Зиверс всё же согласился взглянуть на мои эскизы... и больше не рассматривал других вариантов.

Работать с этой парочкой с самого начала было непросто. Ричард систематически срывал сроки сдачи очередного своего творения. Георг названивал мне по двадцать раз на дню, требуя повлиять на непутёвого племянника. Мои собственные наброски он порой заставлял переделывать десятки раз, придираясь к мелочам. Однако деньги он платил хорошие, и на первых порах, пока не стала известной художницей, я выживала только за счёт них.