Книга Сиреневая госпожа поместья Лундун, страница 57 – Ксения Винтер

Ришан скривился, точно от зубной боли: мои слова ему явно не понравились.

— Ты не должен равняться на меня, — я вплотную приблизилась к брату и ободряюще коснулась его плеча. — Мы с тобой абсолютно разные. Никто не хуже. И у нас впереди достаточно времени для совершенствования.

— Ты права, — похоже, мне всё-таки удалось достучаться до мальчишки. Во всяком случае, он заметно расслабился, да и недовольство ушло из его взгляда. — Точно не хочешь пойти с нами на реку?

— Нет, иди сам. Я найду, чем себя занять.

— Ладно. Но я зайду к тебе на ужин. Ты ведь не против?

— Двери моего дома всегда открыты для тебя, — с улыбкой заверила я его. — И всё же найди время для задания вихо. Я не хочу, чтобы тебя наказали.

* * *

— Это ты во всём виноват!

После обеда, проведённого в компании одной Чалы, каменной статуей замершей возле стола и готовой исполнить любой мой приказ, я направилась в лекарский павильон, чтобы высказать чатьену всё, что думаю о нём и его методах воспитания.

Васт сидел на первом этаже в комнате, видимо, выполнявшей функцию гостиной. Здесь буквой «П» располагались невысокие диваны, перед ними — овальный стол, на котором всегда стояла ваза с фруктами и высокий стеклянный графин с ягодным соком.

— В чём именно я виноват?

Васт отложил в сторону книгу, которую читал в тот момент, когда я вошла в комнату, и поднял на меня светло-карие глаза, в которых не было ни намёка на возмущение или хотя бы неудовольствие от прозвучавшего обвинения.

— Ты учил меня, как взрослого человека, а не шестилетнего ребёнка, обучение которого закончилось и вовсе в четыре года, — я опустилась на диван напротив чатьена, не дожидаясь приглашения. — Поэтому все смотрят на меня с подозрением. Шестилетний ребёнок не должен так себя вести!

— Я обучал тебя согласно традициям горы Абора, — спокойно проговорил Васт. — Точно так же, как обучал своих племянников.

А вот это уже было интересно.

— У тебя есть племянники? — я моментально утратила весьзапал: возможность узнать кусочек личной информации о чатьене перевесила негодование.

— У моего старшего брата трое сыновей и две дочери, — ответил Васт. — Воспитанием двух старших я занимался лично.

— И что, твои племянники прямо в четыре года отличались идеальным поведением?

— Да, — сухо проговорил Васт. — Для целителя важны строгая дисциплина и прилежание в учёбе. В четыре года воспитанники горы Абора наизусть знают все нормы поведения и умеют правильно излагать свои мысли наравне со взрослыми.

Ну, по крайней мере, это объясняло, почему чатьен ведёт себя, как робот. Если их на этой горе с самого детства дрючат за правила и нормы, неудивительно, что он похож на каменное изваяние, лишённое чувств и эмоций. Была у меня в школе одна такая одноклассница с комплексом отличницы: ей дома мозги настолько промыли, что она однажды разрыдалась в туалете из-за четвёрки, полученной за контрольную по математике. Ходила она вечно бледная, дёрганная, с людьми почти не общалась и вообще напоминала призрака. Зато школу окончила с золотой медалью. А потом повесилась.

— Мы не на твоей горе, — напомнила я. — Это — поместье Лундун. И прежде чем пытаться делать из меня копию своих племянников и себя самого, тебе следовало изучить местные стандарты обучения.

— Да, следовало, — признал чатьен. — Но тогда я об этом не подумал. А сейчас уже поздно что-то менять.