Книга Медь и серебро, страница 113 – Наталья Медведская

Лидия вернулась из Сочи, как и обещала, через две недели. Появившись у матери, похвасталась загаром и обновками. В ответ получила отповедь.

– Забери девчонку и больше не смей ко мне привозить. Куда хочешь девай, но ко мне не притаскивай. Если с тебя всё как с гуся вода, то для меня один её вид нож в сердце. Сил моих нет, на неё смотреть. Ты меня поняла?

– Поняла! – вскинулась Лидия. – Какие мы нежные. Могла бы уже привыкнуть к внучке.

– Какая она мне внучка? – сердито бросила Зинаида Фирсовна.

И вот теперь Ольга ехала присматривать за женщиной, которая не желала её видеть и не считала за внучку. В Камышовке она не была шестнадцать лет, подъезжая к хутору, поразилась произошедшим изменениям. Свернув с федеральной трассы на просёлочную, удивилась отличной асфальтированной дороге, сменившей прошлую грунтовку в ямах и выбоинах. По обеим сторонам дороги зелёными свечками стояли молодые дубы. На въезде в хутор теперь располагался большой магазин «Пятёрочка». Да и сама Камышовка сильно изменилась: вдоль домой проложили тротуары, облагородили улицы кустарниками и деревьями. В центре села появилась площадь с клумбами и сквер с лавочками. Проезжая, Ольга заметила пару детских площадок. А вот переулок Речной словно остался в прошлом . Маленький в десяток домов переулочек упирался в узкую речушку, впадающую в лиман. Здесь время остановилось. Ольге показалось, что грунтовая дорога прежняя, а вот деревья будто уменьшились, дома стали ниже и старее. Дом бабушки второй с конца улицы, она помнила высоким, с большими окнами и красивым резным фронтоном. Заведя мотоцикл во двор, с некоторой грустью посмотрела на обшарпанный, с облезшей краской фронтон, на давно некрашеные деревянные переплёты окон, покосившуюся крышу крыльца. Двор зарос травой, необрезанные с прошлого года кусты роз в палисаднике поднялись до самых окон. Толкнув скрипучую деревянную дверь, Ольга вошла в прихожую, разулась, сняла куртку, повесила сумку с колокольчиками на вешалку. Пройдя в гостиную, обнаружила женщину лет пятидесяти, дремавшую в кресле, приставленному к дверному проёму спальни. Сиделка, приятной располагающей внешности, круглолицая, розовощёкая, маленького роста, при появлении Ольги, открыла глаза, потянулась.

– Здравствуй, ты, вероятно, внучка Зинаиды Фирсовны. Лидия предупредила что приедешь.

Ольга кивнула.

Сиделка заглянула в спальню.

– Больная спит. Такие лежачие, как она, часто путают день с ночью, поэтому не удивляйся, если она будет всё время дремать. Я её уже обиходила, протёрла тело влажными салфетками, поменяла памперс, сменила постельное бельё, дала лекарство.

– Мне что-то нужно делать, – поинтересовалась Ольга, прислушиваясь к приятной мелодии от сиделки.

– В обед, если удастся, покормишь супом пюре, дашь компот. Для этого приподнимешь больную, и пусть она с ложечки понемногу кушает. Компот нальёшь в кружку непроливайку. Если попросит пить, тоже с этой кружки попоишь.

– Лекарство какое-то давать?

– Нет. Приду вечером и всё сама дам.

– Бабушка разговаривает?

– Медленно, но говорить может. Другое дело, что не хочет. Даже телевизор не разрешает включать и никого видеть не желает. Если соседка будет рваться в дом, не пускай. Я однажды разрешила Дарье зайти, так у больной приступ начался. В общем, никакого шума. Можешь книжки читать, в телефоне сидеть, только не забывай присматривать за бабушкой.