Книга Медь и серебро, страница 68 – Наталья Медведская

По новым правилам сайта мне пришлось убрать прежние изображения героев романа.

Я загружаю новые близкие к тем, что задумывались изначально. Где-то мне помог ИИ, где-то рисунки из фото.

Ольга Гаранина. Стала носить короткую стрижку после одного случая, про это ещё впереди.

На момент последней встречи с Ольгой ему, как и ей двадцать четыре года

Лидия Гаранина мать Ольги

Максим Каберский одиннадцатый класс.

А спустя два дня ей стало не до Максима, не до одноклассников, даже душевная боль приглушилась, у неё заболел зуб. После посещения дантиста, открылся новый пугающий мир, к которому надо было адаптироваться.

Мать лишь однажды навестила Ольгу в больнице, притащила парочку вялых апельсинов и пачку печенья. В палату заходить не стала, опустила скудное подношение на ближайшую тумбочку. Встав, как статуя, на пороге комнаты, недовольным тоном заявила:

– Я говорила с твоим лечащим врачом. Через два дня тебя выпишут. В принципе ничего страшного не произошло. Так небольшая неприятность.

«Угу, – подумала Ольга, – анафилактический шок, а потом клиническая смерть – пустяки».

Знала, почему мать не зашла в палату, она панически боялась подхватить какую-нибудь заразу. Когда Ольга болела, а это к счастью случалось редко, то мамаша, прежде чем зайти к ней в комнату, облачалась в халат, надевала медицинскую маску и перчатки. Оставив таблетки и стакан воды на тумбочке, быстро ретировалась прочь. И тогда, и сейчас ей плевать на её самочувствие. Если бы не Данила Сергеевич, принёсший лёгкое домашнее платье, тапочки и нижнее бельё, она так бы и находилась в джинсах и тонком свитере. Приблизительно зная её размеры, наставник сам купил вещи, даже не подумал обратиться за помощью к Лидии.

Встав с кровати Ольга, подошла к тумбочке. Мать отступила на пару шагов, создавая между ними расстояние. Взяв жиденькую передачку, Ольга взвесила её на руке.

– Могла бы и не напрягаться, – буркнула она насмешливо

– Мне сказали, в больнице хорошо кормят. Ладно, я пошла у меня дела.

Ольга покосилась на двух прето-локов колыхающихся за спиной матери. Один был крупный, тучный и дородный, с огромным висячим животом. Мерзкая рожа духа казалась сытой и довольной. В чёрных, как битум, глазах вспыхивали и гасли искры. Второй выглядел старым, сморщенным, усохшим, будто его долго морили голодом. Размерами он не впечатлял, был в несколько раз меньше собрата, но значительно страшнее. Небольшое лицо покрывали гнойные струпья, глаза зловеще светились красным светом. Пока она его разглядывала, глаза духа изменили цвет, из огненного стали чёрными, а спустя пару секунд снова алыми. Стоило ей задеть серебряные колокольчики на груди, как рожи прет перекосило от ужаса, а их фигуры подёрнулись дымкой. Это было похоже на то, как карандашный рисунок исчезает под стиральной резинкой. Духов словно что-то удаляло из этого мира.

«А ведь Данила Сергеевич прав, колокольчики защищают, оказывается, духи не любят их звон», – обрадовалась она.

Специально взявшись рукой за цепочку, стала шевелить колокольчиками. Палату и часть коридора заполнил нежный перезвон. Прето-локи задёргались, замигали, как перегорающие лампочки.