Книга В Тридевятое царство попаданкам вход запрещен!, страница 45 – Леся Рысёнок

— Спасибо вам, — говорю, — но наверное можно уже ставить.

Тем более, что стоя головой крутить удобнее значительней. А посмотреть было на что. Пень этот точно не Лесь, потому что он воротами оказался.

И как я ногой топнула сдуру, так ворота проявились и открылись. И стоим мы такие с лешим неподалеку от околицы деревеньки небольшой, и видим, как Маркизонька моя, сквозь жердины проскальзывает и, задрав хвостик, уже по улице вперед топает.

Ну не оставлять же мою кошечку одну? На такую красоту желающие сразу найдутся! Схватила лешего под руку и потащила следом, а то стоит, как дурак, глазами лупает, а Маркизу ловить и не думает.

— А мы это, кстати, где? — у деверя поинтересовалась.

— В деревне, где живет Марья-Искусница, судя по всему.

О, это мы удачно попали!

Маркиза остановилась возле небольшого ухоженного домика и посмотрела на меня.

— Тут? — спросила я Годимира.

Он молча кивнул. Все время, что мы шли по деревне, леший недовольно хмурился, но я к нему с разговорами не лезла. Он вообще меня не больно-то и привечает. Ну и ладно, зато у меня Маркиза есть.

С подачи кошки постучала в дверь.

Никто не открыл. Огляделась. И вот вроде все хорошо, ладненько так, глазу приятно, но что-то не так.

Ни собаки, ни кошки, ни птицы нет. И клумбы как-то сорняком подзатянуло. Пыль опять же на крыльце на балясинах и перилах.

— Тут уж давно никто не появлялся, судя по всему, — поделилась я наблюдениями с лешим. — Куда Марья пойти могла?

— Надо у Пелагеи спросить, мачехи ейной, — буркнул недовольно.

Пошли искать Пелагею. Кошку я на руки взяла, а то мало ли. Очень подозрительная деревня, в ней вон люди пропадают. Творческая интеллигенция, между прочим.

У нужного дома лаем залился пес и я за Годимира отступила, лишь Маркизу покрепче перехватила. Хотя ей все равно было, она только щурилась, глядя на то, как пес захлебывается.

На лай из дома баба выскочила. Исполинских размеров. Я про кикимору Агафью говорила, что она пышечка? Забудьте! Она рядом с этой бабищей тростиночка, что не ветру клониться. И до того баба неопрятная, да некрасивая, лицо рябое, ос картохой, глазки маленькие и цепкие. А уж как недобро смотрит-то! Я подумала и кошку лешему сунула, у него надежнее будет. Говорю же, очень подозрительна деревня, не случайно Годимир хмурится.

А баба ручище свои с мою голову размером каждая о засаленный передник вытерла, да как на собаку гаркнет! Та сразу хвост поджала и в конуру спряталась.

Ага, запомню, вот так орать надо, а не то что я волку пальчиком грозила. Да он бы мне этот пальчик — ам и нету. А кстати, куда он делся, сбежал поди от пня-то волшебного?

— Пелагея, мы Марью ищем, где она? спросил леший.

— Ой, горе горькое, — запричитала бвба, словно ей кто кнопку “вкл” нажал. — Ой, беда-то какая! Ох, похитили Марьюшку, похитили доченьку мою любимую-ю-у!

Она еще голову задрала и это ее “ую-у-у” в конце словно воем прозвучало. Даже пес в конуре подвывать начал. А баба поддержке видать обрадовалась, потому что еще громче продолжила:

— Да на кого же нас сиротинка покинула? Ой, горе горькое…

— Пелагея, можно конкретнее? — Годимир не расположен был слушать предстоящий концерт.

Баба высморкалась в передник и спокойно сообщила:

— А нету Марьи, ее Кощей забрал.

— То есть как забрал? Куда?

— А я почем знаю? К себе забрал. В услужение! А как же мы без деточки-то, без доченьки любимой… — снова запричитала крайне неприятная женщина и схватилась для достоверности за грудь.