Книга В Тридевятое царство попаданкам вход запрещен!, страница 74 – Леся Рысёнок

Кошка одарила меня таким снисходительным взглядом, что я себя первоклашкой на ковре у директора почувствовала вот как это у нее получается, а? Эх, если вернусь, непременно заведу себе кошку!

Хотя нет, не получиться. у меня разъезды все время с Милкой, на кого животинку бросишь? Если только работу сменить, но она мне вообще-то нравилась…

М-да, в таком настроении лучше сразу утопиться! Или тогда из меня русалка выйдет? Или мавка? Или это одно и тоже? А у Горыныча наверняка, про их царства у в книге что-нибудь есть. Горыныч хороший, только он Змей. А я мужа хочу. Обычного. Чтоб любил меня, чтоб уважал и заботился. Чтоб работать не мешал, чтоб помогал по дому. Поддерживал в дурости моей. Прощал чтоб ошибки. Чтоб детишки…

Стоп, Линка! Какой муж, какие дети? У тебя судьба на волоске висит!

— Мне нужен перерыв! — заявила громко. — И искупаться, если можно.

Определенно, мне солнце голову напекло, срочно надо охладиться! Блин! И зачем про купание подумала? Опять образ волка перед глазами встал и захотелось… всякого неприличного. Ну а что, я потом или старой девой у Горыныча жить буду или у себя, а так хоть попробую, каково это в сказочном мире! Может тут совсем другие ощущения. А-а-а, Линка! Кончай ерундой заниматься, твой оборотень женат.

— Хотя нет, я передумала, идем вперед! Далеко еще до кикиморы?

Волк оглянулся, посмотрел на меня долгим взглядом и пошел дальше.

Гад, даже не ответил! Трудно что ли?

Пришли мы на полянку. Там пень. Большой, кряжистый, мхом поросший.

— И что мне с ним делать? — спрашиваю. — Стучать, топать, верхом скакать? Говорить что или молча?

И нафига спросила? Теперь эти двое на меня как на идиотку смотрят. Вот будто я знать должна, как у них тут пни открываются!

— Тук-тук, откройся, — постучала я в пень. — Мы пришли.

Открылся, на мою голову! То есть попу. Упала, в общем, я на задницу, когда эта махина ввысь и вширь раздалась, в ворота превращаясь. Определенно, мне обычными тропкам как-то больше нравится ходить. Идешь себе, воздухом дышишь, птичек слушаешь. А тут стоят перед тобой воротища. И как открыть — непонятно, и надо ли это делать, тоже весьма сомнительно, потому как что за ними — один леший и знает. Ну и волк еще, наверное. Но он, гад, молчит! Чем жутко меня бесит. Все решено. Не пойду туда! Змей, так змей. Он зло привычное и уже почти родное.

Даже вставать не стала. Так и осталась сидеть на попе возле ворот.

Ну и пусть, что веду себя по-детски. Мне три дня осталось, имею право.

Вон тут муравейчики милые ползают, травка зеленая, паучки в траве. Все, тут остаюсь с ними. Хотела же себе армию тараканов приучить, чтоб записки носили, будет чем заняться оставшееся время. А что, у свекрови несостоявшейся — мыши, у деверя — муравьи, а я чем хуже? Буду повелительницей арахнидов! Выучу пауков кружева плести, выведем с Горынычем на рынок новый продукт…

Маркиза толкнула меня лбом, мол, чего сидишь, подымай попу и иди открывай ворота.

Сделала вид, что намека не поняла, зато погребла кошку к себе и принялась гладить.

— Да, — говорю, — красиво очень тут. Травка зеленая, паучки милые бегают.

Они и правда бегали тут весьма активно, стоило присмотреться. Так, о фильме про мальчика со шрамом я совершенно зря подумала. Помнится,там тоже герои за паучками в лес пошли. Нет, рано мне повелительницей арахнидов становиться, останусь-ка я пожалуй, скромным менеджером и швеей.