Книга В Тридевятое царство попаданкам вход запрещен!, страница 76 – Леся Рысёнок

— Что, опять? А без них никак?

— Там брат ждет, — пожал плечами леший. — Они за тебя волнуются.

— Ладно, пошли уже, мой альфа-самец, — вздохнула я. — И рассказывай, что там за уговор.

Уговор был простой, Змей меня отпускает, а Лесь никак не способствует тому, чтобы мы сблизились и топает со мной в образе волка.

— Если бы ты мне раньше сказал, что ты это ты, то такой ситуации не было бы, — пеняла я лешему.

— Я не мог, Павлуш, говорю же. После того, как мы расстались, я пнем стал. Если бы ты меня не позвала, то так и стоял бы, пока не иссох весь.

— То есть тот пень в лесу, с которым я разговаривала, это все-таки ты был?

— Не совсем. Просто лешие могут в разные места перемещаться, где зовут, — объяснял мне леший.

Я разглядывала его украдкой. Там, на поляне, он казался молодым парнем, почти мальчишкой. А сейчас как будто возмужал. Из-за бороды что ли так? Но ему идет, красивый он. И фигура тоже привлекательная. И руки вон какие сильные, мышцы под моими пальцами так и перекатываются.

— Типа порталов что ли? — спрашивала я.

— Наверное, как то так, да.

— А волком почему стал?

— Ну, не с пнем же тебе разговаривать. Ты хотела кого-то живого, а человеком я быть не мог. Поэтому волк.

Мы шли по тропинке к деревне оборотней, я держала Леся под руку, а Маркиза устроилась у него на широких плечах и дремала, как ни в чем не бывало.

— А Годимир знал, что это ты?

— Да, он меня сразу узнал.

— И промолчал. Вот что за семья у вас такая странная? Почему он не сказал мне?

— Понимаешь, ты должна была сама меня в волке разглядеть и захотеть, чтобы я рядом с тобой человеком стал. А я тебе зверем больше нравился.

— Конечно больше. Твой брат же сказал, что ты оборотень, да еще женатый. Как я к тебе относится должна была? А ночью тогда, когда человеком купался? Почему не подошел? И как в человека обратился?

— Из-за колдовства Змея. Он что-то творил с воронам своими, и я под раздачу попал. А не подошел, потому что не решился сначала, думал прогонишь. А потом Горыныч тебя к себе утащил и условием поставил, пока ты не разгадаешь, что это я, в волчей шкуре ходить. Иначе он меня, как воронов, в волка насовсем превратит.

— Да что за нравы у вас тут? — возмутилась я. — Никакой личной свободы. Ты бы хоть намек дал, чтобы я догадалась.

— Нельзя. Сердце должно подсказать.

Сердце, оно подскажет, да. Но злилась я на вас обоих одинаково. Что на волка, что на тебя. Меня только Маркиза всегда радует, да моя хорошая?

Через ворота мы прошли на опушку леса, спустились с пригорка к деревне оборотней и сейчас направлялись к дому Марьи. Оборотни, что удивительно, не шипели и не рычали, а быстренько исчезали с нашего пути.

— А чего они такие смирные? — Спросила я.

— Змей им сказал, что кто тебя обидит ненароком, сожжёт без раздумий. Ну и я потрепал парочку особо наглых ещё той ночью. Оттого и обернулся, думаю.

— А… — задумчиво протянула.

Так неожиданно было, что кто-то за меня заступается. И приятно. В реальной-то жизни я все сама да сама. Прямо тепло внутри растеклось.

Марья встретила нас приветливо, как самых дорогих гостей. Леший тоже улыбался. Сейчас ее двор не выглядел запущенным, а сразу чувствовалось, что есть хозяйка.

— Марья, слушай, а ты раз тут живешь, тоже оборотень получается?

— Нет, что ты. Я искусница.

— И что? Там все ведь искусницы, что У Змея собрались.