Книга Хозяйка Забытой Академии, страница 8 – Алена Ягинская, Леся Рысёнок

Нарушила молчание первой.

– Силина Карина Евгеньевна.

Пусть так. Когда я в Россию вернулась, я бабушкину фамилию взяла. Она единственная, кто обо мне думал, даже писала и наследство оставила, из-за которого я смогла вернуться. Но это совсем другая история, как я тут без своего угла осталась.

– Реойт Готье, ректор Объединенной Академии Светлых земель. Как вы попали сюда? – требовательно спросил мужчина.

Я попала? Я попала… Академия, надо же. Думала про училище, а меня в академию отправили. Мозг, как всегда, работал с опозданием. Наверное, я должна паниковать и возмущаться. Но… было лень. Я лежу, мне хорошо, руки-ноги работают. Еще бы встать на ноги и тогда совсем все отлично будет. Ну а нет, ну так что же, было дело, проходили.

– Простите, но я не смогу вам ответить. Я не знаю, как я здесь оказалась. Помогите встать, пожалуйста, если вас не затруднит.

Боги, как же мне нравилось говорить длинными фразами! Когда я читала книги, иногда воображала себя на месте какой-нибудь аристократки, но понимала, что в реальной жизни я так не скажу никогда. Не потому что не хочу, наоборот, я бы с удовольствием не кивала коллегам, а желала всем доброго утра и прекрасного настроения. Но не с моим дефектом речи. Никто не дождется, пока я выговорю фразу больше двух слов. А сейчас могу! Могу!

Мужчина, который представился как ректор, подошел, бесцеремонно взял меня под мышки и поставил на ноги. Я вцепилась в него мертвой хваткой.

Нет, напрасно я думала, что мне все равно, если я снова окажусь неходячей, сердце зашлось в бешеном стуке, пока я очень медленно отпускала мужчину. Со стороны, наверное, казалось, что и прижимаюсь к нему в любовном экстазе, настолько крепко и плотно я его держала. Хотя откуда бы мне знать про это? Меня до дома никто ни разу не провожал, а о поцелуях и всем остальном я знаю только в теории. Говорю же, чужая для всех. Странная и непонятная.

Ноги держали. Держали! У меня слезы на глаза навернулись от радости. Так вот чего на самом деле я боялась.

– Прекратите немедленно! У меня нет времени и желания выслушивать ваши истерики, – хлестнули слова мужчины.

От неожиданности колени подогнулись, и я села, широко распахнув глаза. Истерика? У меня с трех лет не было истерик, когда я четко поняла, что никому не нужна и никто мне ничего не должен.

Мужчина вытащил платок и дал его мне.

– Вот, это должно помочь, – заявил он.

– Благодарю вас, – быть вежливой и воспитанной было безумно приятно.

– Я позову кого-нибудь. Демоны! – зло бросил ректор и вышел, хлопнув дверью.

А мне, наверное, в первый раз стало по настоящему обидно.

Это я так мужчину напугала? Чем интересно? Оглядела себя. Одета точно так же, как и было до того, как на меня свалился ученик. То есть в костюм. Скромный, закрытый. Да и смешно было бы даже предположить, что я его как женщина мужчину смутила. Хотя хотелось бы. Ректор мне понравился. Может просто потому, что был первым, кто оказался ко мне так близко. Необычно. Непривычно. Волнительно до мурашек…

Что-то меня не туда понесло. Привычка постоянно анализировать свои ощущения осталась после лечебницы. Если ты хорошо описывала, что изменилось, то могли дать конфету. А сладкое я люблю. Какие еще радости могут быть у сироты, у которой нет ничего своего?