Книга Наперегонки с ветром. Идеальный шторм, страница 24 – Лера Виннер

– Да. Договорись о встрече. А ещё было бы неплохо, если бы ты побеседовала со своим женихом. Хотелось бы знать, почему дознаватель Бюль два дня о нас не вспоминает.

– Думаю, это можно устроить.

В том, как он назвал Габриэля, не было ни откровенной насмешки, ни пренебрежения, только мягкая ирония.

Я вскользь подумала о том, что Кайл, пожалуй, им гордится. Так, как можно гордиться талантливым человеком, который, посмотрев на тебя, добился многого.

Эта мысль мелькнула и пропала как несущественная.

Дверь в спальню я в спешке оставила открытой, и теперь она казалась чёрным провалом. Царившая в доме тьма совершенно точно была живой, подвижной, глядящий на нас с интересом и некоторым удовольствием.

Дом застоялся в одиночестве, и теперь ему нравилось так, как в нём стало.

В этой темноте злоба Эмери ощущалась лишь лёгкой ноткой. Она не тревожила по-настоящему. Она просто была как данность.

Кайл бросил взгляд через плечо, и, вероятно, не удивился бы, обнаружив на пороге кого-то бесплатного, но знакомого, но его лицо осталось спокойным. Там никого не было.

– Тебя пугает это место? – поинтересовался он так же спокойно.

Без насмешки, даже самой доброй в его исполнении. Без издёвки. Без снисходительности.

Я уставилась на него, не находясь с ответом.

Можно было отшутиться, проигнорировать, перевести тему, но мне внезапно стало интересно самой.

– Не знаю, – это было самое честное, что я могла придумать. – Я… плохо помню это чувство. Даже когда эта больная тварь пыталась сжечь меня изнутри, я,как ты мог заметить, была зла. Но это не было страхом.

Кайл едва заметно хмыкнул, подтверждая, но мы оба понимали, что Агнис была плохим примером. Во мне не было сочувствия к ней, как не было и ложного чувства вины. Обезумевшая от постоянных побоев и унижений крестьянка и я, имеющая возможность шутить сразу с двумя мужчинами о форме иллюзорных синяков… Наши миры были слишком разными, и исправить это было не в моей власти.

Просто я посмела жить иначе.

А она даже не помыслила.

Что такое страх я вспомнила, когда ощутила себя невесомой и связанной по рукам и ногам. Когда Эмери пользовалась моим телом, как удачно найденной хорошей и полезной вещью, а я оставалась внутри и мне казалось, что я распадаюсь на части.

Говорить об этом не было нужды, и без того было очевидно.

Не отводя взгляда, Кайл поднял руку, и по движению его пальцев дверь медленно закрылась, в ней с тихим, отрезающим нас от темноты и лежащей в гостиной книги, щелкнул замок.

– Она больше тебя не тронет. И никого другого.

Слышать подобное оказалось настолько абсурдно, что я почти беззвучно рассмеялась, качая головой, и облизнула пересохшие губы.

– Это просто Север. Говорят, к нему нужно привыкнуть.

– И ты отлично справляешься.

От его серьёзности у меня сводило горло, а под рёбрами делалось щекотно и холодно.

Всего этого не должно было быть. Ни этих разговоров, ни моей непозволительной слабости, от которой я сама порядком устала, ни настороженного взгляда, после которого он закрыл дверь.

Кайл немного сместился, перелёг на подушке чуть выше, чтобы лучше видеть моё лицо.

– Ты понимаешь, почему так произошло?

И снова ни упрёка, ни снисходительности, ни вполне оправданного недовольства.

Только спокойный вопрос человека, который учил меня когда-то.