Книга После развода с драконом. Начну сначала в 45, страница 123 – Екатерина Гераскина

Мать Агнесса слушала внимательно.

— Я заступила на должность примерно в то же самое время, — сказала она тихо. — Да, была здесь одна женщина. Она не могла выходить за пределы монастыря. Жила замкнуто, почти ни с кем не разговаривала. Но… она умерла от болезни. Я могу показать её могилу.

Но прежде, чем настоятельница поднялась из кресла. Я спросила.

— Но скажите… как же это так? — слова сами вырвались у меня спонтанно, потому что тема касалась напрямую меня самой. — Разве можно содержать женщин против их воли здесь?

Мать-настоятельница посмотрела на меня взглядом, в котором чувствовалась прожитая жизнь, опыт и усталое смирение. Потом степенно, сдержанно ответила:

— Монастырь не получает содержания от государства, дитя моё. Здесь женщины находят не только покой и уединение… многие находят здесь пристанище от бед, от больной любви, от предательства, а есть и те, кого мужья ссылают сюда. И на подношения этих мужей монастырь и существует. Денег, собранных с податей населения, не хватает.

Я вскинулась, возмущение вспыхнуло во мне ярким пламенем.

Как можно? Как вообще можно оправдать подобное и ничего не делать?! Но я посмотрела в глаза этой пожилой женщины — в них не было ни злобы, ни жёсткости, только тихая доброта и понимание. И потому я промолчала.

— Я вижу, леди, как вам это не нравится, — мягко продолжила настоятельница. — Но такова жизнь. И не мне менять эти устои. Лучше пусть эти женщины будут живы и здоровы, даже если в стенах нашего монастыря. Здесь, поверьте, не так плохо, как вы думаете. Это всё же лучше, чем смерть… или ещё более худшие условия, в которых они могли бы оказаться.

Я опустила глаза. И в этот миг поняла: умудрённая опытом женщина знает, о чём говорит.

— По сути, монастырь — не что иное, как помощь. Не только тем, кто обрёл здесь покой добровольно, но и тем, кого судьба, чужая жадность или мужская жестокость поставили на край пропасти. Эта помощь им нужна, и она дорого стоит. И именно деньги этих… нерадивых мужей, что ссылают сюда своих жён, помогают спасти других.

Странно было это слышать. Странно и горько. Но такова жизнь.

Мы переглянулись с Алариком. Его мать была именно такой женщиной.

— А сейчас у вас есть кто-то кого держат тут силой муж?

— Нет.

Мы вышли из кабинета, миновали длинный коридор, поднялись по каменной лестнице и прошли через внутренний двор. Тропинка, утоптанная ногами послушниц, вела нас к скромному кладбищу за монастырской стеной. Там стояли простые деревянные кресты, одни старые и покосившиеся, другие новые, ещё пахнущие смолой.

Могила, к которой подвела нас мать Агнесса, ничем не отличалась от остальных. Крест. Табличка с именем Каллисты Ройс и датой смерти.

Я задержала дыхание, когда прочитала цифры. Женщина умерла через три дня после того, как погиб отец Аларика.

Тишина вокруг стала оглушительной. Даже ветер прекратил завывать.

Мать-настоятельница оставила нас.

Я передала Аларику цветы, которые мы привезли с собой.

Он опустился на колени и возложил их на простой поросший мхом холм. Долго сидел так, склонив голову перед крестом.

Я отошла чуть подальше, не желая мешать его минуте прощания. Но он обернулся на меня.

Я подошла ближе и сжала его плечо. Аларик накрыл мою ладонь своей, крепко сжал, а потом снова посмотрел на могилу матери.