Книга После развода с драконом. Начну сначала в 45, страница 130 – Екатерина Гераскина

Я прикусила губу, глядя на него.

— Приходи сегодня на ужин. Часам к семи. И позови Алексу с Миреем. Давайте отпразднуем мой отъезд.

— Замечательная идея, — уголки его губ дрогнули в едва заметной грустной улыбке.

Мы стояли так в тишине. Просто обнявшись, не говоря ни слова.

Слова здесь были бы лишними. Всё, что нельзя было произнести, жило в наших сердцах. Его дыхание касалось моих волос, мои пальцы сжимали ткань его камзола.

— Как бы мне ни хотелось остаться, но… мне нужно многое успеть до семи, — Аларик поцеловал меня в лоб, а потом коснулся своим лбом моего.

— Чем будешь заниматься? — тихо спросила я.

— Заберу куклу, как обещал. Потом навещу Элоизу. Пришло время с ней поговорить.

— Рик… будь осторожен.

— Она сейчас под наблюдением Таэрона, как и главный лекарь, — ответил он твёрдо. — Так что не волнуйся. А потом я навещу… мать. Как думаешь, ей бы тоже понравились астры?

Я улыбнулась сквозь лёгкую грусть.

— Думаю, она была бы в восторге.

Он на миг замер, потом тепло улыбнулся в ответ и ещё раз поцеловал меня в щёку.

Я проводила его до крыльца. Его шаги уже стихали за калиткой, а я всё ещё стояла на пороге, ощущая на коже тепло его губ.

Аларик

— Сколько ещё ты меня будешь здесь держать? — с едва сдерживаемой ненавистью спросила Элоиза.

Теперь она мало походила на ту самую великолепную роскошную леди, какой я ее помню. Волосы были приглажены назад и заплетены в простую косу, кое-где у виска проглядывала седина.

Лицо лишилось косметики, лучики морщин у глаз выглядели резче.

Но губы — губы её по-прежнему кривились едва сдерживаемым презрением. Тут ничего не изменилось.

На ней было простое серое шерстяное платье, грубое по виду, явно колючее. Она никогда не носила подобных вещей. Я не ущемлял мать в средствах: всё, что ей нужно было, ей покупалось.

Почти всегда её чеки выходили крупнее, чем у Лили, — не потому, что я любил мать больше, а жену меньше; нет, просто у матери были иные потребности, она любила роскошь, показать, насколько богат наш род, тогда как Лили тяготела к простоте и сдержанности.

Моя мать всегда жила по одному девизу — блистать. Такую же установку она прививала и Алексе. Слава богам, дочка вовремя одумалась и поняла, что в жизни нет ничего важнее семьи. Семьи, что желают тебе добра, где тебя любят и принимают такой, какая ты есть.

Комната, в которой была организована встреча с Элоизой, была несколько мрачной. Тёмно-зелёные стены, незанавешенное окно, пара деревянных стульев по обе стороны от небольшого стола. Это было место «для свидания», одно из тех, что устроены в лечебнице без роскоши и без лишних деталей в интерьере.

Я видел по глазам матери, что она бы с удовольствием схватилась бы за вазу или что-то потяжелее и со всей силы бросила бы мне в голову. В лечебнице знали толк в таких вот «свиданиях»: пациентов не пристёгивали ремнями только если они внешне были спокойны, но подозреваю, что буйных удерживали иначе. По крайней мере, тот железный крюк, который был прикручен к полу у ножки стула Элоизы, говорил о многом.

— Ты не выйдешь отсюда, — холодно и ровно произнес я. — Ближайшее время ты проведёшь здесь. Это твой единственный курорт.

— Гад! Подлец! Мерзавец! — взвилась она, выплёскивая слова одно за другим. — Ты не имеешь права держать меня вот так! Что бы сказал твой отец?