Книга Хозяйка гиблых земель, страница 48 – София Руд

В полнейшей тишине слушаю его тяжелые удаляющиеся шаги, смотрю в широкую спину, и лишь когда входная дверь наглухо закрывается за ним, понимаю, что в последние секунды почти что не дышала.

Янга тут же тянет меня на стул, желая обсудить все, что услышала, а мне как-то не до разговоров.

– Крок так и не появился? – спрашиваю лишь об этом, а в голове полная каша.

Слова инспектора о том, что здесь я в опасности, полностью правдивы. Но и оставить земли, тем более, когда там обнаружились залежи синюхи, совсем не хочется. Да и вообще я не из тех, кто бежит, сломя голову.

Даже бабушка меня за это постоянно ругала. Моя настоящая бабушка, Маргарита Павловна. Всегда журила, что когда я была помладше, инстинкт самосохранения у меня лучше работал, а потом как подменили. "Упрямая стала, непонятно в кого?" – ругала она, но при этом все равно тепло и нежно любила.

Поэтому я не обижалась, хотя насчет "лучше работал" совсем не согласна. Полезла бы я тогда кататься на пруду, когда лед не успел окрепнуть? Я скорее до того смертельного купания с последующей тяжелой пневмонией была глупой и трусливой, а потом, видимо, голова заработала, наконец-то.

Ладно, не об этом сейчас. Нужно думать, что делать.

Продать земли, утаив, что там есть синюха, все равно, что даром отдать. А объявить о залежах – так начнется охота. Тупик какой-то, а не выход.

– Согласна, – вздыхает Янга, и несмотря на поздний час, на боковую не спешит.

Может, оттого, что день был слишком насыщенным, сна ни в одном глазу, а может, потому, что страшно засыпать. Вдруг кто нагрянет? Сурэл ведь не зря сказал, что его людям на сто процентов верить нельзя.

Большую часть ночи мы проводим без сна, подсчитывая все финансы и количество запасенной синюхи. Тишину нарушает только скрип пера по бумаге да редкие вздохи Янги. В какой-то момент она стихает, но я далеко не сразу замечаю, что она уснула прямо за столом. Глаза у самой начинают слипаться, а спину ломит так, что срочно нужно прилечь. И Янге тоже.

А за окном, на минутку, рассвет.

– Янга, пойдем, – тихо шепчу ей, касаясь плеча.

Наставница ворочает головой, бормоча что-то под нос во сне, и я уже думаю, а не накрыть ли ее просто одеялом, как со стороны окна раздается страшный грохот и звон битого стекла.

Янга тут же подскакивает в испуге, а я инстинктивно прижимаюсь к ней, мгновенно кидая взгляд в сторону окна. Первые несколько секунд не понимаю, что именно стряслось, глядя на разбитое стекло, а после вижу камень приземлившийся на край полосатой ковровой дорожки.

Снаружи тут же доносятся звуки. Кто-то кого-то ловит. Кто-то бежит.

– Что же за ужас твориться? – вздыхает Янга, прижимая руку к сердцу.

Дыжит так глубоко, что я обнимаю ее плечи, пытаясь успокоить.

Но с ее словами согласна. Происходящее действительно ужасно.

Чуть позже в дверь стучат. Гостем оказывается один из патруля, который сообщает, что нарушитель сбежал и… просит не докладывать главному, обещая, что такого не повториться.

По худому лицу молодого мужчины видно, что ему не хочется нас охранять, но долг, он выполняет старательно. По крайней мере, таким выглядит. Потому соглашаюсь.

Возвращаюсь с порога, когда Янга уже убрала все осколки. В окно пробирается холод раннего утра, и нам приходится уйти в другую комнату, чтобы не мерзнуть.