Книга Хозяйка гиблых земель, страница 50 – София Руд

– Я сказал, продолжай! Иначе… сама знаешь, что будет, ведьма! – кричит злодей, а затем меня оглушат такая боль, что она вырывается волнами, разрушая все вокруг. Звенит стекло, кричат люди… И мир гаснет.

Я вскакиваю в холодном поту, еще не отличая сна от яви. Все лицо в слезах, соль чувствуется даже на онемевших губах. Меня так трясет, что далеко не сразу понимаю, что Янга испуганно треплет за плечо приличное время.

– Элиза! Элиза. Ты в порядке? – вижу ее испуганное лицо, но мозг все еще не соображает. Зато подмечет за ее спиной несколько больших узлов на полу.

– Ах, это… Я подумала, что нам лучше уехать поскорее. Только Крока дождемся, и в путь, – говорит Янга, нервно поправляя черные, как смоль, волосы, выбившиеся из пучка и упавшие на лоб. – Тебе сон страшный приснился? Бедная моя девочка, уедем отсюда и заживем заново. Покупателей позже сможем найти.

Дело говорит, но…

– Мы не едем, Янга.

– Что? – охает женщина.

Понимаю ее недоумение.

– Я никуда не еду. Пока не узнаю, кто погубил мою семью и мои земли, – хрипит мой голос, как у раненого загнанного в ловушку зверя, а глаза смотрят в пустоту.

– Ты хочешь сказать, кто погубил Хельмов?

– Кто погубил меня, – поднимаю взгляд на Янгу, но она по-прежнему не понимает.

Зато я теперь знаю все. Собираюсь с силами и кидаю на Янгу такой взгляд, что женщина вздрагивает, а затем едва слышно добавляет…

– Значит… ты вспомнила?

– Что? – перевожу недоумевающий взгляд на Янгу, а она тут же хлопает своими густыми черными ресницами.

– Что? – переспрашивает она меня, чуть подавшись вперед.

Её длинные пальцы, унизанные многочисленными кольцами с темными камнями, нервно теребят край шелковой туники.

– Ты сейчас сказала “ты вспомнила”, – напоминаю ей, а Янга смотрит так, будто ничего подобного не происходило.

– Тебе, наверное, послышалось. Я просто ахнула, – говорит она.

Жмет плечами, как ни в чем ни бывало, но я то вижу, что Янга напряглась. У нее даже лоб заблестел от нервов, а на шее предательски пульсирует жилка. В душной комнате, пропитанной запахом сушеных трав и старых половых досок, повисает тяжелое молчание.

По идее, можно сейчас надавить и посмотреть, как она себя поведет, но решаю подыграть и выждать. Если мне не показалось, и Янга что-то знает, рано или поздно она выдаст себя. А я помогу, чтобы было "рано".

– Ладно, наверное, ты права. Я все еще не отошла ото сна, – шепчу я, медленно пооднимаясь с дивана.

Делаю вид, что смотрю в окно на серое осеннее небо и голые ветви деревьев, раскачивающиеся на ветру, но краем глаза наблюдаю за Янгой. Она заметно выдыхает, расслабляя напряженные плечи, а затем просит рассказать, с чего вдруг я вообще заговорила о том, что хочу найти виновного. Её голос звучит почти обыденно, но в нем проскальзывают нотки плохо скрываемого беспокойства.

– Я видела странный сон. Наш фамильный особняк, маму. Я была еще ребенком, – говорю ей, внимательно всматриваясь в черты смуглого и необычно красивого лица.

Но, что самое странное: говоря, что именно я, а не Элиза, в чье тело я угодила, была ребенком, я не лукавлю. Этот сон, это воспоминание, очень отличалось от всех остальных.

Оно было в разы ярче, каждая эмоция пронзала меня насквозь. Не было ощущения просмотренного фильма, я будто все это пережила сама. И я прожила. Это была действительно я.