Книга Сделка с Темнейшим, страница 67 – София Руд, Эйрена Космос

Выглядят он несколько пугающе. Худой настолько, что потрёпанная рваная одежда висит на нём, как на вешалке. Волосы седые, нечёсаные, и пахнет незнакомец жутковато.

— Найдётся ли у вас кусочек лишнего хлебушка, барышни? — Старичок тянет руку, подаваясь вперёд ещё на пару шагов.

А невесты как завизжат.

— Поди прочь, немытый! Заразу тут разносишь! — орут из-за лавки.

В глазах старика блестят слёзы, но он всё равно заставляет себя виновато улыбнуться.

— Вы уж простите. Я близко подходить не буду. И с земли хлеб подниму, коли лишний у вас сыщется. Не поймите меня, старика, неправильно, я не лежебока. Но времена нынче суровые: того, что я зарабатываю, даже на воду не хватает, а ребятишки голодные. Я не себе – я им. Сироты они.

Звучит его немощный голос, мужчина кивает в сторону, и я замечаю ещё бедняков, не посмевших к нам подойти.

Шестеро детишек толпятся в нескольких метрах, держа в руках пустые дырявые корзины и пару испорченных мотыг. Там и девочки, и мальчики лет семи-восьми.

— Ишь какой наглый! Ни крошки тебе не дам! Поди прочь! — рявкает шатенка.

— Да что тебе крошки жалко, что ли? — бубнит в её сторону блондинка.

— Это подношение богам! С чего я должна всякой заразе это отдавать? Пусть идут работают! — визжит она, да так громко, что хочется стукнуть её прямо той покорёженной мотыгой, что держат тонкие ручки ребёнка, которому впору в школу ходить, а не пахать в знойный день, умирая от голода.

— Севиль! — Кая хватает меня за рукав, когда я делаю пару шагов навстречу бедняку.

Она хочет остановить меня, но по моему взгляду понимает: я знаю, что делаю.

— Сумасшедшая! Если испачкаешься об него – к нам не подходи!

— Заткнись уже! — не выдерживаю я и рявкаю так, что шатенка подпрыгивает.

А пока она в замешательстве от моей грубости, я достаю из мешочка всё, что несла в храм, и, склонив голову перед дедушкой, передаю ему.

— Простите моих спутниц за грубость. Они по незнанию судят других, — искренне говорю я дедушке.

Он не похож на столичных прохвостов-попрошаек, не похож на того, кто отлынивает от работы. Его пальцы в мозолях, а руки хоть и худы, но всё ещё сильны.

Я слышала, что в этих местах случилось землетрясение, затем и засуха, и многие, кто раньше жил достойно, потеряли всё, включая кров из-за неурожая. Много было смертей.

Король выделил помощь, но на всех её, видимо, не хватило.

Дедушка не просит ни денег, ни одежды. Лишь еды, чтобы протянуть ещё пару дней, пережить это суровое время. Просит не для себя, а для тех детишек, что стоят позади него, с голодными лицами и стыдливыми глазами. Наверняка они каждый день задаются вопросом: «Почему именно их постигла такая судьба?»

— Госпожа, нижайший вам поклон! Пусть боги вас оберегают, я же непременно отдам свой долг! — Дедушка кланяется в слезах.

Но я говорю, что он ничего мне не должен, что это мой человеческий долг.

— Севиль… Что же ты будешь подносить богам? — волнуется за меня Кая.

— Чистую совесть, наверное… — Я только и пожимаю плечами.

Кая смотрит на меня пару секунд, потом ныряет и в свой мешочек.

— Вы что? Обе с ума сошли? Отгоните это стадо, а не собирайте здесь грязь! — рычит на нас рассерженно шатенка.

— Грязь у тебя на языке, Била, а это люди. Умой уже глаза! — вступается Кая и тоже отдаёт своё подношение старику.