Книга Волшебная лавка Софи. Артефакт для наследницы, страница 57 – Женевьева А. Навроцкая

В глазах женщины не было ни слез, ни горя – только спокойствие, от которого Сайласу стало тошно. Она покачала головой и шагнула к нему:

– Может, виноваты. Но всякая цель требует жертв, даже самая благородная.

Сайлас закашлялся, сдавливая горло пальцами. Под ними будто что-то зашевелилось.

– Какая цель оправдает такое? – просипел он, схватившись за выпирающую из стены обгоревшую доску.

Женщина положила руку ему на плечо, и Сайлас согнулся, выплюнув на пол черный комок. Он увидел в черной слюне узелок волос и привязанную к нему птичью кость. Горло перестало сдавливать, и он отвел взгляд от мерзости на полу, сдерживая рвотные позывы.

– Господь направляет всех своих детей, ведет к свету, – улыбнулась женщина, взглянув на крест, висящий на запястье, с благоговением. – Когда-то и я была на твоем месте. Искала ту же реликвию. Но не для тех, кто хотел использовать ее во вред.

Отдышавшись, Сайлас искоса взглянул на нее.

– Том хочет, чтобы мы были свободны.

– Свободны? – Женщина усмехнулась. – Такие, как он, всегда стремились лишь к власти. Он использует твою боль, чтобы достичь своей цели. Контроль необходим, иначе история будет повторяться.

– Может, он меня и использует, но я уже давно… погряз во тьме. Пути обратно для меня нет, я должен ему помочь. Он ведь тоже преследует благую цель – хочет вернуть то, что у нас отняли. Что у него отняли.

– Так чего же он хочет? – женщина наклонила голову, сузив темно-синие глаза. – Справедливости или возмездия? И чего хочешь ты?

– Я хочу поступить правильно, – выдохнул Сайлас, опустив плечи.

– Тогда передай то, что найдешь, Конгрегации. Сделай то, чего я не смогла. Для тебя еще есть надежда, есть свет. Он всегда рядом.

Сайлас горько усмехнулся. Воспоминания о встрече с дедушкой, который беспрестанно твердил о грехах и искуплении, выплыли на поверхность, прокатившись под ребрами клокочущей злостью.

– Бог?

Лицо женщины посветлело, морщинки разгладились. Она стала выглядеть совсем молодой. Будто вся тяжесть ушла и остался лишь свет, пробивающийся сквозь бледную кожу.

– Каждое его творение может заслужить место в Раю.

За стенами послышался шум. Черные тени бесновались вокруг дома, царапая доски, бились в пустую оконную раму.

– А если я его не заслуживаю? – дрожащим голосом спросил Сайлас, отвернувшись от окна. Просто морок, дурной сон. – Если я сделал такое, что прощения быть просто не может?

– Никогда не поздно раскаяться, – тихо сказала она. – Как раскаялась я. Все мы несем крест ошибок своих.

Сайлас не мог объяснить как, но понимал, о чем она говорит. Какая жестокая ирония.

– Тогда… разве мы можем надеяться на искупление? Выходит, наши судьбы и правда похожи. Мы оба предатели и убийцы.

Женщина перевела на него цепкий взгляд, но промолчала. А потом все вокруг рассыпалось, и Сайлас резко проснулся.

Он сел на кровати и сразу же стянул насквозь промокшую футболку. Во рту было сухо, голова гудела. Он сполз на пол и вытащил из небольшого тайника под половой доской коробку. В ней лежало все, что удалось сохранить из прошлой жизни, но сейчас Сайласа интересовали не безделушки, а фотографии.

Мать собирала их очень долго, потому что остальная семья не способствовала восстановлению родословной. Несколько поколений священников – конечно, зачем им пятнать репутацию памятью о затесавшейся в родословную ведьме. Сколько лет они гнобили все проявления магии в своих детях… Одной лишь Сальме удалось сбежать из этого кошмара и вернуться в Конгрегацию – по мнению Сайласа, это, несомненно, было лучшим, что произошло с их семьей за несколько поколений. Не Конгрегация, а побег.