Онлайн книга «Кровь в его жилах»
|
— Кто ты? — Светлана осторожно пригубила чай — он был идеально заварен: крепкий, бархатистый, до безумия напоминавший детство. По утрам она не любила есть — с трудом, преодолевая тошноту, запихивала в себя кружку чая или кофе, но запах свежей сдобы был потрясающим — она не удержалась и отломила кусочек от булочки. Опричник поставил на стол свою кружку и со смешинками, так и пляшущими в его светлых сейчас глазах — тьма куда-то ушла вглубь, не выдавая себя, — сказал: — Калина Алексей Петрович, глава вашего секретариата. Чего-то подобного Светлана и ожидала. Издревле так сложилось, что императоры старались не держать возле себя секретарей — министры обижались, что нарушается их право лично докладывать царю-батюшке. Даже печати на доклады и резолюции отец ставил сам, не доверяя своему камердинеру. Только когда Митенька подрос, ему на правах цесаревича отец разрешил ставить печати, правда, все же редко… И надо же, у Светланы уже второй секретарь! — То есть тот, кто решает всю политику за меня. Нужные опричнине бумаги дойдут быстрее, ненужные потеряются… Калина пояснил, кажется, задетый в лучших чувствах: — Я ваша стена между министрами, Сенатом и Государственной думой. Секретарь, фельдъегерь при необходимости, гридень и собутыльник. И служу я ради страны, а не ради корысти. Я кромешник — мне ничего не надо. Светлана припечатала его: — Мой личный Волков-старший. Опричник скрылся за чашкой, делая долгий глоток — успокаивался или подбирал более ехидный вариант ответа? Калина еще и булкой закусил, беря паузу. Светлана его не торопила: сдоба у императорского пекаря, и впрямь, чудесно вышла. Наконец, Калина собрался с мыслями: — Обижаете, ваше императорское высочество. Князь Волков при вашем отце правил единолично. Ваш папенька только печати свои и ставил на подсунутые Волковым бумажки. Знаете, как его в народе прозвали? Отнюдь не тронодержателем, а Волковым Первым. Я же к вам представлен, чтобы оградить от первого вала бумаг и попыток перетащить на свою сторону: князья у нас ушлые — будут пытаться вас перекупить только так. Вы же пока никого не знаете — вам даже опереться не на кого. Обопретесь не на того — стране придется несладко. — У меня уже есть секретарь — Екатерина Андреевна Дальногорская. Калина улыбнулся: — Тогда, прошу, почитайте доклад о Тихвинском ските. Светлана настороженно посмотрела на опричника, но этот нахал снова уперся взглядом в чашку с кофе, ища там смысл жизни. Она придвинула к себе бумаги и только из вредности принялась изучать их по порядку. Первым был доклад о состоянии детей из Муратово. Светлана улыбнулась: с ними все было хорошо. Только найти источник проклятья пока не удалось. Следующим был педантично составленный отчет о состоянии защиты губернской больницы. Оно было плачевным — с сентября, оказывается, так и не были заменены артефакты, которые сломала Светлана. И не понять, что же помешало змею узнавать новости в больнице. Что не мешало ему там появляться, но мешало подслушивать? Вот же… Загадка. Потом был доклад о состоянии Павла Мурова. Колдуны допускали возможность его обучения, психиатры настаивали на наблюдении, маги пока не дали своего заключения. Внизу от руки было приписано с непонятной закорючкой вместо подписи: «проверка показала, что в момент попытки Елизаветы Павловны шагнуть в кромеж, никто из личного состава опричнины оказать ей сопротивление и помешать не мог». Светлана поморщилась: то есть это сделал все же Павел или кто-то не из опричнины. Зачем только? Кому помешали дети из Муратово? |