Книга Кровь в его жилах, страница 65 – Татьяна Лаас

— О вашем существовании стало известно тридцать первого августа одна тысяча девятьсот седьмого года.

Отказать в самообладании Екатерине Андреевне было нельзя, так и в явном нахальстве. Не тупа, точно. Нахальна и насмешлива.

— Я имею в виду… — Светлана поняла, что сдалась, переходя от наступления к внезапному отступлению.

Екатерина Андреевна с легкой улыбкой продолжила — на её лицо вновь вернулся румянец:

— На беду князя Константина Волкова — он остался единственным из рода Волковых. Тронодержатели поизмельчали, а большинство пало в Катькину истерику. И да, меня назвали в честь императрицы, и нет, я не стыжусь своего имени и не собираюсь отказываться от него, как сделало большинство. Я не большинство. Я не прогибаюсь под мир. Вы иное. Вы императрица — под вас надо прогибаться. Князя Волкова никогда не упускали из вида. Никогда. Все знали, что даже несмотря на травму он примется искать выживших княжон и особенно цесаревича. И он нашел вас. Он как паук засел в магической ловушке Суходольска, понимая, что спешить некуда и через десять лет сюда точно вынесет княжон. Три года назад случилось странное — князь приболел и вызвал княжича Волкова из Москвы сюда. К этому времени за Волковыми почти перестали наблюдать, смиряясь с потерей царской крови — опричники постарались всех убедить в этом. Не сдались только Дальногорские, Шереметьевы, Романовы. Из крупных игроков, конечно же. Вы слишком заметны, как «маг Светлана Алексеевна Богомилова». Своим сходством с опричником Кошкой вы смутили слишком многих. Мой дед принялся выяснять о вас все, что можно. Когда Михаила Константиновича пристроили служить в магуправу Суходольска, все встало на свои места. Особенно когда он принялся изо всех сил ухаживать за вами, резко дав отставку всем своим многочисленным любовницам.

Светлана уперлась взглядом в стол. Мишка… Её выдал Мишка, а не Кальтенбруннер.

— Меня, Елизавета Павловна, в невесты Дмитрия Павловича прочили, но дед после вашего обнаружения решил все переиграть и пристроить к вам. Жив или мертв цесаревич — неясно, а вы вот живее всех живых. Вас вознесут на трон, хотите вы этого или не хотите.

— А вы? Вы этого хотите?

Екатерина Андреевна пожала плечами:

— Меня никогда об этом не спрашивали. Не о вашем троне. О моих желаниях. Я хочу пойти учиться в Московский университет. Я хочу служить стране. Если для этого надо быть вашем приспешником — буду приспешником. Что-то еще, Елизавета Павловна?

— Я не…

— Не бойтесь, я помню, что вы Светлана Алексеевна для всех остальных. Я хороший приспешник или лизоблюд. Я вас не выдам. Если больше вопросов нет, то позвольте я принесу вам письма на ваше имя, которые накопились за последнее время.

Надо отдать должное Екатерине Андреевне: секретарем она была хорошим. Перед Светланой, надолго заняв её, легли две папки: с подписанными прошениями и анонимными. Она, конечно, хотела поработать с архивами, разгребая хаос за Мишей, но и письмами тоже надо заниматься.

Светлана с головой ушла в разбор бумаг — пока думать о том, как сообщить Александру о визите Юсупова она не знала. Она не готова была встретиться с ним сейчас. Ей нужно время. Хотя бы чуть-чуть.

Одно из неподписанных писем озадачило Светлану. Она посмотрела на дату — пришло сегодня утром, — и снова прочитала: «Ты забрала у меня самое дорогое — я заберу у тебя тоже самое!» Напечатано на обычной пишущей машинке, никаких особых примет, вроде выбивающихся из ряда букв, нет. Бумага дорогая, конверт обычный. И кто это мог прислать? Вспоминалась только княгиня Волкова со своей «дрянью». Отправлено, судя по штемпелю с почтамта Суходольска вчера вечером — возможно еще до того, как князь Волков все урегулировал с княгиней. И кого же она собралась забирать у Светланы? Матвей уже в тюрьме, Александр — не её, а Мишка — сам по себе дорог Софье Николаевне. Надо показать письмо Саше… Светлана тут же вспомнила ночь и вздрогнула — она не готова с ним встречаться. Не готова… Как знать, что он любит, а она его обманула? Как смотреть в его глаза и знать, что причинила ему боль. Вечером. Она сообщит ему вечером, когда из-за освещения плохо видно глаза. Тогда же и о Юсупове расскажет.