Книга Кровь в моих жилах, страница 175 – Татьяна Лаас

Мишка лихорадочно писал отчет. Богдана Семеновича, благоговевшего перед титулом княжича, больше не было. Новый глава магуправы спуску Мишке не давал хотя бы потому, что был оракулом.

Матвей Николаевич за прошедший месяц так и не успел отъесться, напоминая вечно голодного Лиха. Симпатичного Лиха, но уж больно костлявого. Его за пределами магуправы Кащеем прозвали. Еще и взгляд у него вечно расфокусированный, смотрящий в никуда. Вот и сейчас Матвей замер за своим столом, видя что-то свое.

Баюша дремала у печки в корзине. Она обленилась, и сама на улице не ходила. У неё корзинка и персональный Мишка для этого есть.

Зазвонил телефон, разбивая тишину.

Мишка дернулся было, порываясь встать и взять трубку, но Матвей Николаевич сухо сказал:

— Богомилова, это вас. Статский советник Громов из Суходольского сыска. — Он уже не пророчил беспрестанно, но дар никуда не денешь.

Светлана невоспитанно ткнула пальцем в Мишку:

— Сейчас мое дежурство! Это мой вызов!

Она понимала — она должна бежать. Она должна нестись к трубке — она этого звонка ждала почти месяц, пока кромешники старательно затирали историю с оступившимся родом Волковых: молодая княжна по официальной версии погибла во время землетрясения. Светлана должна лететь к телефону, но ноги еле передвигались.

Матвей подбадривающе кивнул на продолжавшую трезвонить трубку.

Мишка провожал Светлану недоумевающим взглядом. Ему-то что… Он ничего не помнит, а она — помнит. Помнит, ждет и понимает: волшебство второй раз не случится. Она подняла тяжелую, отделанную деревом трубку. Голос пытался предательски сесть, но она справилась — твердо сказала:

— Магуправа. Дежурный маг Богомилова. Слушаю.

В трубке раздался хрипловато-простуженный мужской голос, низкий и знакомый до одури:

— Доброе утро, вас беспокоит Громов, Суходольский сыск. В Низинкинском болоте нашли тело убитой. Магдетекторы сошли с ума, показывая пятую степень возмущения эфира. Вы… — Громов замешкался, не зная, как продолжить. Погода за окном отнюдь не шептала. Она ветром билась в стекла, обещая каждого заставить пожалеть о прогулке.

Светлана сама закончила за него:

— Присылайте служебный магомобиль — я, конечно же, поеду с вами на вызов.

Трубка простудно кашлянула:

— Через четверть часа будем у вас.

— Буду ждать.

Он не выбрал Москву. Он не уехал прочь, как все предполагали. Он остался тут, хотя и опричник. Он выбрал их глухомань. Это что-то да значит?

Она глупо улыбалась, надевая шинель.

— Болота, — напомнил сухо Матвей Николаевич.

— Что? Простите? — очнулась Светлана, выплывая из своих грез. Она увидит Сашу. Просто убедится, что он жив и здоров. Он же драный кот, с него станется.

Матвей старательно ласково сказал:

— Болота, госпожа Богомилова. Вы так отчаянно улыбаетесь, что хочется напомнить: бо-ло-та! Кочки, сырость, вредный болотник, кикиморы, комары…

Мишка дернулся:

— Комары уже спят.

— Ради улыбки госпожи Богомиловой они вернутся. Прошу, притушите улыбку, Светлана Алексеевна. Это всего лишь болота. Не стоит ждать слишком многого.

Иногда Матвея все же заносило, причем сильно.

Мишка вздохнул и, принося себя в жертву, встал:

— Светлана…

— Алексеевна, — напомнил Матвей Николаевич.

Мишка помрачнел и добавил — он ожерелье уже вернул, а вот предложение сделать еще не рискнул:

— … Алексеевна. Давайте я лучше съезжу вместо вас. Болота все же…