Онлайн книга «Чернокнижник и феи»
|
Нравы Аквилиты свободнее, чем нравы Тальмы, но и тут прикосновения вне карнавала строго регламентируются. Мужчины редко прикасаются к друг другу. Только при рукопожатии, и то не часто — все заменяют кивки и поклоны. Лишь примирение или вызов за дуэль заканчиваются рукопожатиями, и то не всегда. К женщинам вообще прикасаться нельзя. Только когда она сама протягивает руку для поцелуя. Нериссам запрещено и это. Лишь редкие, тайные прикосновения, когда не видят гувернантка или компаньонка. И только супругам разрешено чуть больше, но тоже не на людях. На людях даже супруги должны держаться чопорно и благонравно. Лишь раз в году на пару минут все становятся равными и не только пожимают руки, но и обнимаются. В Новый год. Выбор времени для проклятья, убившего Ривза и пытавшего уничтожить Брока, был идеален. Днем обнимались во имя Созидателя. Вечером, с наступлением тьмы пожимали руки во имя Сокрушителя — в темноте старые враги или мирились в честь праздника, или заканчивали дело дуэлью. Тем, кому дуэль была запрещена, решали все по старинке — дракой. Брок не мог не пересечься с Тони, и проклятье гарантированно бы прикончило одного из них, или даже обоих. Поцелуи Эвана стали настойчивее, и Вик старательно прогоняла непрошенные мысли прочь — не время думать о деле, о Тони, о Броке — его она спросит позже о планах на Ривза. О планах на её Тони… Эван отстранился, заглядывая Вик в глаза: — Или я слишком настойчив, или я слишком не вовремя… Солнышко… Она заставила руки обнять Эвана за шею, потянулась и улыбнулась ему в лицо: — Хочу подарок… Хочу пару минут побыть с тобой. Хочу… — она закрыла глаза: — сменить платье к обеду. На более серьезный намек она не решилась, хотя все же добавила: — Не будем тревожить горничную… Эван решительно подхватил Вик на руки и направился на второй этаж в спальню. Небеса, как ему намекнуть, чтобы он побрился? Глава 17 Два драконоборца За окном бушевала метель, стекла иногда сотрясались от ветра и дребезжали. Его порывы кидали в окно охапки снега, а в кабинете было тепло и уютно. Плясало пламя в камине. Горели бра на стенах и настольная лампа матового, белого стекла. Кабинет был еще не обжитой, еще была видна рука старого хозяина: картины на стенах, книги на полках, выбранные не Эваном, кроваво-красные шторы на окнах — Эван не любил этот цвет, но пахло в кабинете уже только Эваном: чуть розами, горьковато деревом и пыльными тайнами. Вик вздохнула: когда уже она наберется храбрости и скажет ему, что не любит запах роз… Эван сидел в кресле, при свете камина спешно читая бумаги из Особого управления по делу об убийстве Ривза — Шекли предоставил для ознакомления. Даже странно от такой любезности. Вик эти бумаги уже просмотрела. Сейчас она за огромным рабочим столом Эвана сидела и читала расшифровку записи с фиксаторов. Во всяком случае, она очень пыталась вникнуть в то, что случилось на набережной два дня назад. Щеки предательски горели от других воспоминаний: сильные, нежные руки Эвана, его хриплый голос, прикосновение обнаженного тела. Кожа еще была растревожена поцелуями, и казалось, что любой, кто войдет в кабинет, сразу поймет, чем они занимались в спальне… Вик бросила косой взгляд на Эвана — он был абсолютно невозмутим, словно не он совсем недавно в тысячный раз говорил низким, будоражащим голосом: «Люблю!»… Кстати, он все же догадался побриться — пока горничная, которую пришлось позвать, снимала с Вик тяжелое праздничное платье, он привел себя в порядок. |