Книга Рыжий и черный, страница 226 – Татьяна Лаас

Лепаж протянул шар с подставкой принцу:

— Милер… Прошу.

Тот посмотрел на шар и заметил:

— Пожалуй, подставку надо убрать.

Лепаж тут же достал из кармана предусмотрительно захваченную с собой отвертку и принялся освобождать шар. Офицер чуть ослабил саморезы и, боясь, что шар может выпасть из подставки, подхватил его. Острый кончик самореза скользнул по поверхности шара, и рукав черного мундира Каеде тут же потемнел. По запястью лиса щедро потекла кровь. Из Каеде при этом не вырвалось ни стона. Лепаж лишь выругался, сильнее ослабляя саморезы, так что шар упал на подставку. Анри, согласившийся когда-то с подобным креплением шара, побелел и замер, благодарный Андре за то, что она дружески взяла его за руку и чуть погладила пальцами в утешении. Вик бросилась к кузену, тут же накладывая целебные плетения.

Анри, с трудом проглотив рвущиеся из груди ругательства, взял чуть теплый шар, и тут по всем ударила волна недовольства и обиды, многократно усиленная звездным шаром.

Лепаж, забрав из рук Анри шар обратно, замотал головой:

— Ну и колючая у тебя душа, Каеде. С нас каждый раз как шкуркой кожу снимали, когда милер держал её в руках.

Принц, вспомнив, как тогда мялись и боялись его офицеры, а он не мог понять причин их страха, все же выругался:

— А объяснить, Лепаж, тебе гордость не позволяла?! Почему не сказали ни слова… И это не у Каеде душа колючая. Это я колючий! И недовольный. И злой.

Андре прошептала ему:

— И предприимчивый, и хороший.

Анри бросил на неё короткий взгляд, но промолчал — заметил, как напрягся сидевший рядом с Андре Брендон.

Лепаж тут же повинился:

— Виноват. Был неправ. Я думал, что это связано с Серой долиной, а не с… Душой Каеде. — он повернулся к лису и протянул ему шар: — что-то говорить надо? А то вручим, а потом окажется, что самое главное-то и не сказали.

Каеде лишь напомнил:

— Сперва надо спросить разрешения у принца.

Анри чуть наклонил голову вперед:

— А принц обязан мечтать о рабовладельческой ферме? Или где там раньше рабов содержали. И в качестве мелкой мести: возвращение души не означает, что вы не служите у меня. Вы по-прежнему в моем конвое. Учтите это.

— Учту, — легко согласился лис. — Можете смело рассчитывать на пятнадцать лет моей службы.

Эван быстро прикинул в уме возможный возраст Ноа и её совершеннолетие:

— Только с согласия Ноа, — сурово заметил он. — И учтите, Каеде, ваш нынешний с ней договор никаким образом не влияет на её согласие на ваш брак.

Ноа не удержалась и показала лису язык:

— Точно-точно, я еще и передумать могу!

Эван погладил её по голове:

— Имеешь полное право. Не умеющие общаться лисы нам ни к чему.

Каеде предпочел промолчать. Мягко мерцающий в темноте звездный шар мелькнул в последний раз в его ладони и тут же исчез. Вик легко, кончиками пальцев, прикоснулась к плечу кузена:

— Удачи, Каеде. Ты заслужил свободу.

Он посмотрел на неё и тихо сказал:

— И тебе удачи — ты все же не послушалась меня и выбрала лисий путь. Может, зря. Может, нет. Время покажет. Только никому и никогда не отдавай свою душу. Даже если будут клясться в любви. Даже если будут уверять, что жить без тебя не могут. Даже если будут предлагать в обмен свою душу… Береги себя и свою свободу, кузина. Добыть её обратно крайне сложно — людей чести, как принц Анри, крайне мало.