Книга Проклятье или ничейная земля, страница 136 – Татьяна Лаас

И ровно двенадцать. Полдень. Время для визитов.

Инспектор Хейг в чудесном платье для визитов.

Незнакомая нерисса Идо в траурном платье в сопровождении свой воспитанницы — еще пару лун назад её лицо смотрело с листовки о розыске серийной воровки.

Лера Элизабет в чем-то воздушном, с парасолем в руках — суперинт уговаривал её чуть-чуть потерпеть дурацкие визиты ради Хогга. Охренеть! Ради него…

Комиссар Хейг в партикулярном — его примут в любом доме, так что ему досталось больше всего адресов.

Мюрай в парадном мундире — рыжему он особенно шел.

Суперинт Эш — этого на визиты не отправили. С его репутацией его не примут ни в одном доме. Он остался в собственном особняке, в импровизированном штабе. В холле на одной из стен повесили вчерашнюю таблицу с домами и многочисленными пометками. Еще и стол организовали с ледяным чаем, кофе и перекусом для пилоток. То-то речные обалдеют от такого суперинта.

Парни посмазливее с хорошо подвешенными языками из констеблей — для визитов с черного входа, ведь прислугу все же решили не выпускать из виду. Да, сегодня у пилоток день флирта. Ради ведьмы и ради Хогга. Охренеть.

И мандраж. Грегори понял, что его откровенно трясет, и стены дома Эшей давят на него, гоня на улицу. Хорошо, что никто его не остановил. Только Эш попросил быть внимательнее и осторожнее: на что способна разозленная ведьма с даром некроманта никто не знал. И не забывать сливать эфир, чтобы язва не вернулась.

На улице было душно. Ветер стих, скоро он поменяет направление, и станет легче дышать. Как-то после шаррафы, года два назад, пришли дикие снегопады с севера — вьюжило три дня подряд без остановки. Сейчас снег казался несбыточной мечтой. Рубашка под мундиром намокла от пота и прилипла к коже. Язвы тянуло, на суставах их края снова кровили, и хотелось выть от боли, но он заставлял себя двигаться — проверять парней, передавать сообщения, и просто дышать. Иногда ему было больно даже просто дышать. Только он об этом никому и никогда не пожалуется. Иначе отстранят от службы и останется только тихо сходить с ума от боли и одиночества. Он никогда не покажет слабости.

Иногда от поднимающейся в груди ярости хотелось орать в небеса: «Ну покажись же! Хватит проживать чужие жизни! Отдай мою жизнь». Его кидало от надежды обратно в неверие, он словно опять мальчишка, пробравшийся в платный парк и тайком качавшийся на качелях. От веры в долгую жизнь до смирения перед смертью. Хотя кому он врет — смирения в нем никогда не было.

Визит в дом Харрингтонов ничего не дал — шея леры была идеально чиста.

Визит в дом Орвуд тоже — нера Орвуд не скрывала свою шею, ограничившись лишь ниткой жемчуга на белоснежной коже.

И еще один дом, и еще, и еще, и время подобралось в двум, а ведьма с язвой так и не была найдена. Эш меланхолично заметил, что и не надеялся решить все за одно утро — вечерние визиты будут куда как интереснее. Хорошо бы получить приглашение на суаре, тогда можно проверить гораздо больше сиятельных, проживающих на Морском проспекте.

Он ходил туда-обратно. С улицы в дом суперинта. Замирал перед таблицей и снова уходил. Ему то совали в руки ледяную колу — кто-то из Особого, то добродушно хлопали по спине: «Видишь, осуществилась твоя мечта — найдем тварь, испоганившую тебе жизнь!». И ни одному невдомек, как ноют потом растревоженные язвы — края-то у них продолжают расти, захватывая все новые и новые участки еще живой плоти. Шея не чесалась, словно ведьма и не собиралась возвращать язву.