Книга Ник и другие я, страница 96 – Татьяна Лаас

Он выдохнул и честно признался:

– Я не знал, что ты придешь на помощь.

– Ты думаешь, что невозможно расстаться друзьями, Рик?

– Ну, как-то так… – он глупо развел руками. У него расставаться друзьями никогда не получалось. Он рвал отношения до конца, чтобы никогда не возвращаться и не сожалеть, как сейчас с Джил.

– Котяра, как же тебя била жизнь… – она сняла с себя очки и стала такой беззащитной и открытой… Как всегда дома. Захотелось просто провести рукой по её щеке, стирая усталость, прижать к себе, утешая или, наоборот, утешаясь, как мелкий котенок. Только он давно вырос из возраста, когда жалеют.

– Это скорее я бил, Джил. – признался он.

Она привычно протянула руку и поправила выбившуюся прядь в прическе Рика:

– Котяра, документы давай, я попытаюсь все исправить.

– Джил… – и дико, по-детски хотелось мурлыкать под её рукой. Ему, все же, без неё не жить. Ни Бланка, ни Инес, никто иной так не вспоминался, как Джил. Никто иной её не заменит. И почему правильные мысли приходят в голову, когда уже поздно?

Джил грустно улыбнулась:

– И не смотри так несчастно, Рик. Дети случаются у всех, еще удивительно, что тебе так везло до этого момента. Я разберусь. В конце концов это моя работа.

Она все поняла не так, но не оттолкнула его. Она его не оттолкнула! Это было неожиданно и… Пока не включились мозги, пока он снова не начал мести пургу из-за страхов остаться в одиночестве, Рик внезапно решился и выпалил одной фразой:

– Джил-выходи-за-меня-замуж! Я-уволился-из-стражей-могу-и-хоть-на-край-света-за тобой!.. А в Алисо у меня знакомые есть, найду работу. Не пропаду. Или…

Он оглянулся на панорамное окно…

– Уже поздно, да, Джил? – она же решила, что это его ребенок.

Она замерла со странной улыбкой на губах.

– Поздно, – фыркнул Рик, все понимая. – это мне расплата за все.

Джил нахмурилась, что-то решая про себя.

– Котяра, я выйду за тебя замуж, но при одном условии.

– Каком? – тут же подтянулся Рик. Ему как-то обычно условий не ставили – страж, оборотень, ирбис не из последних, тот самый Арано и прочая, и прочая… Да его с руками и ногами рвали, лишь бы дотащить до алтаря!

– Ты перестанешь ругаться, Рик. И я серьезно. Дома никаких ругательств – на работе, пока я не слышу – хоть заорись, но дома нет. Я боюсь, что малышка года так в полтора-два за завтраком может сказать: «Да твою же мать, я не буду есть это проклятое брокколи, орки вас задери!!!».

Рик фыркнул, еле сдерживая смешок, а Джил кивком подтвердила:

– Я полностью серьезна. Прекратишь ругаться – хоть завтра в мэрию. И не потому, что боюсь, что ты передумаешь, а… Просто в качестве стимула не ругаться.

– Ну твою же мать… – сник Рик, – я попытаюсь, Джил.

Парра у стекла тихо рассмеялся:

– Попытка не засчитана.

Рик зло обернулся на него, но промолчал. Стащил со своего запястья золотой брачный браслет и надел его на руку Джил:

– Я попытаюсь не ругаться. Но результат, возможно, придется ждать долго. Очень долго.

Джил поправила браслет, надевая его плотнее, и одернула манжет блузки:

– Так… Когда в мэрию? И тут или в Алисо?

Рик ответить не успел – дверь реанимационного отделения открылась, из него вышел лечащий врач с историей болезни под мышкой. Он оглядел всех строгим взглядом:

– Простите, я не понял – так кто все-таки отец Локи? В первых бумагах указан некто Парра, в остальных – Арано.