Книга Приют, страница 268 – Татьяна Лаас

Грей выпрямился:

— Я обычный. Просто никуда не идем, вот и не надо из себя что-то изображать.

Эйч, закрыв за собой дверь в свою комнату, уточнила:

— И зачем ты тогда пришел? И куда, кстати, ты ходил без меня?

— Никуда я не ходил. Я все время был в “Приюте”. И без этого дел хватало.

Эйч еще раз оглядела Грея, которого чуть ли не ветром шатало, как бы он не пытался изобразить из себя привычного лорда.

— Если никуда не ходил… Кого лечил?

— Чтоооо?! — возмутился Грей. — Что за грязные инсинуации?

Эйч понятливо хмыкнула:

— Мне Эмили рассказывала, а ей Мия, что тебя сегодня Кейт с громкими криками выгнала из палаты с детьми Холмов. Их, да?

Грей оскорбленно выпрямился:

— Во-первых, никто меня не выгонял. Я сам кого хочешь выгоню, а во-вторых… — Он скривился, — ты чертовски сообразительна. Хуже тебя только детектив Эдвардс, который, к счастью, покинул “Приют”.

Эйч кивнула:

— Так и знала — детей лечил. — Она победно прихлебнула кофе. — Класс!

— Спасибо! — польщенно сказал Грей.

— Я не о тебе, я о кофе, — фыркнула Эйч и прежде, чем Грей возмутился, добавила: — ты тоже класс, Кайл. Кстати, чего заходил-то? Опять кошмары за пятки кусают?

Грей прищурился и протянул ей небольшую красного бархата коробочку с эмблемой известной ювелирной фирмы.

— Вот за этим.

— И…? — коробка Эйч не впечатлила.

— Ооо, ты дремучее Перу! — Грей открыл коробочку с украшениями — на белом шелке лежали две красивые сережки с крупными круглыми жемчужинами в окружении мелких блестящих камней. — Ты переживала за проданные серьги, и я…

Уточнять, что там был пластик, а тут натуральные камни, он не стал.

— Ой… — Эйч замерла, все так и не протягивая руку. — Это… Неожиданно… Да.

— Помочь надеть?

— Что? А, спасибо, не надо.

Грей захлопнул коробочку и замер, не зная, то ли убирать в карман джинсов и забыть, как страшный сон, то ли попытаться убедить Эйч.

— Так… Не понравились?

Та вздохнула:

— Что ты… Они красивые, очень. — и все же призналась: — Просто у меня уши не проколоты.

Грей уставился на неё, как на неведомую зверушку, а потом не выдержал:

— Что?! Какого?! Небеса, зачем тебе тогда вообще нужны были серьги?!

— Слушай, — обиделась Эйч, — иди-ка ты свои кошмары смотреть. И серьги твои мне не нужны….

Она открыла дверь своей спальни.

А в спину прозвучало усталое:

— Хелен… Зачем тебе нужны были именно серьги?

Она повернулась к нему — скорее реагируя на настроение Грея, чем на слова:

— Потому что у моей матери было украшение из жемчуга — цепочка с кулоном. Мне и захотелось… А в собранных украшениях с жемчугом были только серьги… Глупо, да?

— Нет, не глупо. Просто объяснила бы понятнее, я бы тебе купил каффы. Для них прокалывать уши не надо.

Она подняла глаза вверх, старательно прогоняя первые пришедшие на ум слова. Грей, видимо, её понял, потому что сам фыркнул, не сдерживая смешок:

— Да, я не спрашивал. Но ты бы могла предупредить.

— Иди ты…

— Ой? — он протянул ей руку, но Эйч сунула ему в ладонь грязную чашку из-под кофе:

— На кухню, Кайл. На кухню, а не “ой!”. Кстати, — она закрыла дверь своей спальни, — не знаешь, что там за шум на первом этаже?

— А, это… — отмахнулся Грей, — у детей Холма нашлась их опекун. Только и всего. И не косись так, это не я. Это Мия вовремя своровала фотографию. Я, к твоему сведению, не ворую.

— М-да, здорово, что я могу сказать.