Онлайн книга «Рисуя смерть»
|
Она закрыла глаза: – Боже... Я не могу ему звонить. – Она перевела взгляд на мертвый, черный экран телефона. – Надо... Надо позвонить Ба. Точно. Ба. Она должна быть в курсе. Терри включила телефон, тут же завибрировавший и выдавший солидный список входящих. Пять звонков от Грега, причем один утром, а потом подряд четыре с интервалом в минуту. И смс-ка от него же: “Включи телевизор!”. Она истерично хихикнула: – Уже... Потом сплошняком шли пропущенные вызовы от Ба и голосовое сообщение от матери. Терри сперва прослушала его, где суровым, практически ледяным тоном мама говорила: – Юная леди. Что. Вы. Себе. Позволяете! Немедленно приезжай домой – отец утром разбился в автокатастрофе. Тереза Уильямс, ты должна быть дома! Ты последняя кто... – Её голос все же сорвался. Запись закончилась. Терри тут же набрала номер Ба, но ответом были длинные гудки – Ба не брала трубку. Она тут же попыталась дозвониться до матери, но и та трубку не брала. Тереза спешно принялась одеваться, путаясь в штанинах джинсов и рукавах рубашки. Потом опомнилась... ...отец погиб... ...и стала стягивать с себя дурацкую красную рубашку и белую майку. Пошла в гардеробную искать что-то черное. Она же Уильямс, она всегда соблюдает этикет, не то что некоторые наглые констебли… Из квартиры она вышла через полчаса, плохо расчесанная, в черных очках, чтобы не было видно заплаканных глаз, и в глухом черном платье. На лестничной площадке у студии её уже ждали – трое незапоминающихся парней, неизвестно как проникших в дом – ни Ба, ни отец не экономили на охране. Впрочем, в руке одного из них крутилась связка ключей – она когда-то принадлежала отцу Терри. – А вот и птичка. Ну и соня же ты! Уже думали идти тебя будить! – На неё с омерзительно наглой улыбкой шел парень комплекции Алекса. – Что вы тут делаете! – попыталась возмутиться Терри, быстро разворачиваясь, чтобы бежать обратно в квартиру – там была сейфовая дверь, такую сходу не вскроешь. Но она уперлась в грудь четвертого мужчины, спустившегося вслед за ней: – Попалась? – проворковал тот, выкручивая ей руки. – Папаше своему покойному “спасибо” скажи – он-то сбежал, а вот тебе сбежать не позволим. – Я не... – Терри пискнула, голос внезапно сел и стал плаксивым. – Я не художник, я не рисую... Я... Сзади уже раздавалось: – Босс, она у нас, тащим к мольберту. Упирается, конечно, может, вы ей про её бабку сами скажете? Терри попыталась развернуться к говорившему по телефону: – Ба?! Не трогайте её, она же... Над ухом опять проворковали: – Не тронем. Пока ты рисуешь – она живет. Все ясно? А теперь аккуратно ножками пошла в студию. *** Терри плакала и умоляла. Она доказывала, что уже десять лет не прикасалась к краскам, что не рисует портреты, и что денег в их семье много, она может заплатить за себя и за Ба... Но через полчаса все же встала у двух мольбертов с уже приготовленными холстами и взяла в руки кисть, впервые за много лет. С фотографии, на которую ей нужно было ориентироваться, чтобы нарисовать два портрета к триптихам “Последний полет” и “Последний вдох” на неё смотрели еще улыбающиеся и дурачащиеся Грег и Алекс. Кисть медленно двигалась в её руках, прорисовывая схематично фон – сперва она рисовала для Грега, а потом переходила к картине Алекса – так требовали те, кто держал её в плену. |