Книга Предзимье. Осень+зима, страница 201 – Татьяна Лаас

— С камикадзе!

Он обнял её, крепко прижал к груди, так что стало слышно, как бьется его сердце: медленно, размеренно, с чистыми тонами, без шумов — он все-таки победил нарушения оборота. Ритуал с веретеном помог. То, что Илья умрет от порока сердца, можно уже не бояться. Только бы в противостоянии со змейками Зимовскими-Подгорными он выжил. Кто-то уже двух змеек не пожалел — отправил на верную смерть, убивая императорскую семью.

Илья горько прошептал:

— Прости, пожалуйста. Вот такие мы, камикадзе, неисправимые. Но я должен, Таюша… Я давал клятву защищать.

Она пробухтела ему в грудь:

— Я понимаю — с твоей точки зрения я глупа и…

— Никогда не считал тебя глупой — даже не думай так о себе. Плевать, что тебе внушал Семен Васильевич или еще кто-то.

Кот. Это Кот учил рассудительности — прививая при этом сомнения. Это его девиз для Таи: «Отвага, напор и… слабоумие!» — словно она бурундук какой-нибудь.

— Ты… там… в доме…

Ладонь Ильи пронеслась по её волосам, утешая.

— Я лишь собирался с мыслями, чтобы объяснить тебе, что я чувствую. Это трудно — делиться чувствами. Ты в меня поверила, а я, получается, предал твое доверие, но я не мог иначе. Я лишь это пытался до тебя донести.

Она чуть подалась назад, и Илья легко её отпустил.

— Не надо лезть на рожон. Я поняла — ты не отступишь. Просто не лезь специально под удар. Можно спровоцировать змеек на ответ там, где нам это будет удобно.

Илья ткнул пальцем в кончик её носа:

— Вот видишь, ты умница. Только все равно придется сперва вломиться в патологию, чтобы поговорить с Котом.

— Да чтоб тебя, Илья… — Тая на секунду закрыла глаза. — Неисправимый камикадзе. Достаточно написать Коту в молнеграмм. Если сможет — ответит. Не сможет — тогда пойдем, но вместе, Илья.

— Хорошо.

Он взял её за руку и потянул прочь из короткого коридорчика перед дверью в номер.

Тая не сдержала зевок и бросила взгляд на настенные часы — всего лишь десятый час, а ощущения, что глубокая ночь на дворе — Виноградов славно своим визитом потрепал ей нервы. Тая устало опустилась в кресло — Илья взял стул, развернул его боком и сел, одной рукой опираясь на спинку. Мирно бормотал стеревизор, сообщая последние новости, что все в стране хорошо. Очень хорошо: императорская чета мертва, Кот с травмами и ожогами в больнице, и непонятные змейки как зверя травят Илью, а Гордей вообще в коме, но миру на это плевать.

— Есть хочешь? — спросила на всякий случая Тая. Она знала, что оборот требует уйму энергии.

— Нет, спасибо… Это тебе надо лучше питаться — джинсы на честном слове держатся.

Тая не сдержала смешка:

— Я ремень из тебя сделаю, только и всего. — Она добавила на всякий случай, вдруг не поймет шутки: — если сунешь голову и не выберешься из заварушки. Илья, имей в виду: я могу тебя вывезти из Змеегорска. Достаточно снять машину или воспользоваться маглевом.

Он опустил глаза вниз, на свои босые ноги — джинсы были ему отчаянно малы, и не прикрывали узкие, змеиные щиколотки. Симпатичные, кстати. Аристократические, как сказала бы Женя, а Даша велела бы больше кормить мужика. Даша и Сумароков приедут только через два дня. Два дня надо как-то продержаться им всем живыми.

— Ты не пройдешь вместе со мной в маглев — меня увидят через сканер. Вокзал не восстановили, но новый сканер на входе на перрон уже установили и подключили. Еще вчера. Позавчера, — поправился Илья.