Книга Хозяйка разрушенной крепости, страница 16 – Любовь Оболенская

Видимо, с утра мое сознание образца двадцать первого века окончательно проснулось пораньше, чем сущность леди Элейн, равнодушная к средневековой вони. Потому я не ограничилась умыванием, а, недолго думая, разделась полностью и, как смогла, ополоснулась водой из кадки. После чего выбрала из узла наименее грязное платье и со вздохом натянула его на себя. Когда-нибудь у меня точно все будет в порядке и с гигиеной, и с чистой одеждой. Но пока и так сойдет. Еще б по естественной надобности куда сходить, и вообще было бы замечательно!

Но отдельного санузла в моей каморке не было. Потому я откинула засов, открыла дверь, выглянула…

Никого.

Лишь могучий храп разносился по башне – ее доблестные охранники бессовестно дрыхли, хором на разные голоса выдавая соответствующие звуковые композиции.

В общем, спустилась я вниз, благо ворот у башни не было, под кустиком сделала свои дела, воспользовалась развесистым лопухом для гигиенической процедуры, после чего направилась к морю. Воздухом подышать, рассветом полюбоваться и заодно голову проветрить – несмотря на бойницу в стене, отведенная мне каморка изрядно провоняла прелой соломой, застарелой сыростью и потной вонью тех людей, которые жили в ней до меня. Я помнила, что в средневековой Европе мыться было не модно. И, судя по запахам – да и, чего скрывать, по собственному телу, доставшемуся мне взамен старого, – эта теория была совершенно правдива.

…Я стояла на краю высокого берега, откуда до воды было метров десять, не меньше. Волны внизу бились о скалы, разбиваясь на миллионы брызг, взлетающих кверху бриллиантовыми россыпями, сверкающими в лучах восходящего солнца. Красиво, конечно, но в таком суровом море искупаться, к сожалению, не получится…

Мне очень захотелось найти хотя бы речку какую-нибудь, чтобы сполоснуться и постирать одежду, которая воду видела, наверно, лишь когда леди Элейн попадала в ней под дождь. Но, с другой стороны, когда твое тело не ощущает проблем из-за того, что оно не особо чистое, а одежда на нем воняет как подстилка из свинарника, то тут, конечно, дело лишь в моей психологии двадцать первого века.

Под которую я и себя, и одежду, конечно, перестрою.

Но потом.

После того, как решу более насущные проблемы, так как если в меня, такую вот молодую и сочную, прилетит чья-то стрела, будет очень обидно. И да, на черствых невкусных лепешках и воде мое новое тело долго не протянет. Потому гигиена, конечно, будет. Но попозже.

Из башни, позевывая, вышел Винс, подошел ко мне.

– Хорошо ли вам спалось, леди Элейн?

– Нормально, – отозвалась я. – Что на завтрак?

Начальник охраны пожал плечами.

– Да у нас кроме лепешек и воды нет ничего. В самой башне есть колодец, и на том спасибо тем, кто его выкопал, – найти воду в этих камнях сродни чуду. Лепешки, кстати, заканчиваются, надо пойти в деревню, потрясти местных жителей.

– Не надо никуда ходить, у них самих есть нечего, – отрезала я. – Мы собираемся на охоту.

Маленькие глазки Винса, после сна похожие на щелочки, округлились.

– На какую охоту? Она ж запрещена королевским указом!

– Мне – нет, ты ж сам вчера сказал. А вы будете мне помогать.

Вдобавок к округлившимся глазам брови начальника крепости поползли на лоб.

– А вы умеете охотиться?

– Нет конечно, – пожала плечами я. – Но ты меня научишь.