Книга Он, Она и Париж, страница 64 – Дмитрий Силлов

— Спасибо, дайте нам пять минут, — произнес он, и официант, слегка поклонившись удалился, оставив после себя повисшее над столом легкое, невидимое, практически неуловимое облачко неудовольствия, о котором мы с Брюнетом тут же забыли, углубившись в меню.

Я сразу же потерялась от обилия незнакомых блюд. Но мой спутник, видя мое замешательство, немедленно предлагает свою помощь, на что я соглашаюсь со вздохом облегчения. Хорошо, когда в незнакомой обстановке кто-то точно знает, что нужно делать.

— Вы обязательно должны оценить луковый суп! — решительно заявляет Брюнет. — Побывать во Франции и не попробовать его это все равно, что быть в Лувре и не увидеть Мону Лизу! К нему я порекомендую тарелку мясного ассорти и бокал гренаш-сенсо от одного из самых знаменитых виноделов Франции.

— И чем же знаменит этот винодел? — интересуюсь я.

— Вы не поверите — бракованной бутылкой, которую он преподнес королю. У нее было искривлено горлышко. Король рассердился, вызвал винодела к себе и спросил, почему она кривая.

— Она не кривая, — отозвался тот. — Просто она склонилась перед блеском Вашего Величества.

Король усмехнулся.

— Действительно, она напоминает мне почтительный поклон моих прелестных фрейлин. Но что это за вмятина у нее на боку?

Винодел и тут не растерялся.

— Она в точности копирует след на пышной юбке фрейлины от вашего ласкового прикосновения.

Король рассмеялся и повелел наградить находчивого винодела. С тех пор все вина, названные его именем, разливают в бутылки с кривым горлом и вмятиной на боку.

— Интересно, — улыбнулась я.

— Еще бы, — отзеркалил мою улыбку Брюнет. — Умение превратить бракованный товар в продаваемый бренд — это высокое искусство.

Подошел официант, принял заказ, элегантно развернулся на каблуках и удалился походкой танцора. На мой взгляд, это тоже высокое искусство — идти по жизни пружинисто и легко, как этот парень, наслаждаясь каждой минутой своего существования. В каждом его шаге — искренность. Такое не подделать. Ему и правда нравится жить. Это видно, этому веришь. Немного завидуешь, потому, что ты не умеешь так, как он, быть довольной каждой минутой своего существования — и невольно подзаряжаешься его энергией в ожидании заказа.

Брюнет пытается меня развлекать, рассказывая еще что-то о музеях, в которых мы побывали, но я слишком устала, чтобы поддерживать нить разговора. Вяло отвечаю невпопад, отводя взгляд, когда мой спутник пытается заглянуть мне в глаза.

Понимаю, что веду себя невежливо, но ничего не могу с собой поделать. Уставшая и голодная женщина — это очень вредное существо, тихо ненавидящее весь мир. И для того, чтобы ненависть поутихла, такую женщину надо накормить и ненадолго оставить в покое, желательно на кровати под мягким одеялом. В результате этих нехитрых действий вы получите милого, доброго, чуткого собеседника, готового и поговорить, и выслушать, и, возможно, подставить свою грудь для того, чтобы вдосталь на ней поплакаться. А может и для чего-нибудь другого.

Брюнет слишком опытен, чтобы не заметить моего настроения, поэтому замолкает, углубившись в меню. К счастью, заказ приносят довольно быстро, отчего у меня просыпается некоторый интерес к жизни.

Правда, не сказать, чтобы он был восторженным.

Луковый суп напоминает большой жюльен в глубокой миске, который своим вкусом меня не особенно радует. Кислый бульон, заправленный слегка подгоревшим сыром. С голоду сойдет, если закусить свежим французским багетом, который принесли в плетеной корзиночке. А основу мясной нарезки составляют ломти сырой с виду говядины. Она таковой оказывается и на вкус. Понятно, не мой случай, поэтому отдаю должное овощам, которыми те ломти щедро обложены.