Онлайн книга «Зона счастья»
|
Так зачем мне теперь жить? Мужа у меня больше нет, и я не хочу думать, имеет ли он отношение к произошедшему, просто боюсь думать об этом. Ребенка – нет, и об этом мне тоже страшно вспоминать, так как если не запретить себе думать об этом, то я вполне могу последовать за ним, но не по чужой, а по своей воле. Прошлой жизни – тоже нет… Хотя была ли она в последние месяцы, эта жизнь? Или же умерла раньше меня, и я просто по глупости пыталась реанимировать отношения, которые уже разложились и отвратительно воняли, а я не замечала этого? Или не хотела замечать… Пока я лежала, глядя в потолок, паучок закончил свою работу. Прошелся по ней, проверил на прочность созданное им творение и завис посередине, замер, ожидая добычу. Неожиданно пришла мысль, что этот крохотный паучок сильнее меня. Все, что есть у него в жизни, это его паутина. Кто-то разорвал ее, лишив единственной ценной для него вещи. Но он не думает о том, чтобы заползти в камин и сгореть заживо. Он просто тут же начинает плести новую паутину… Какие-то странные приглушенные хлопки отвлекают меня от размышлений. Хлопает за бревенчатой стеной, на которой ковром растянута медвежья шкура. Осторожно пытаюсь подняться… Получается. Боль внутри меня затаилась, словно хищник в засаде. Я чувствую ее, ощущаю кончики ее когтей внизу живота, но двигаться они не мешают. Осторожно сползаю с кровати, нарочито грубо сколоченной из досок. Видно, что домик строили с умом, из недешевых материалов – уж я-то в этом разбираюсь, – просто стилизовали под охотничью избушку. Интересно, откуда у моего спасителя деньги на аренду такого домика? Он не производит впечатления миллионера. Хотя в наше время нищие одеваются в поддельные костюмы «от кутюрье» и ездят на арендованных машинах, а миллиардеры ходят в футболках и засаленных шортах. Так что по одежде судить о состоятельности человека как минимум некорректно. Встаю, делаю шесть осторожных шагов, открываю тяжелую дверь… И сразу концентрированная осень бросается мне в лицо – запахом прелой листвы, водяной взвесью, повисшей в воздухе после только что прошедшего дождя, деревьями, одетыми в желто-красные наряды, травой изумрудно-пшеничного цвета… Я вдыхаю запах увядающей природы – и понимаю, что боль, скорчившаяся во мне, свернувшаяся, готовая к броску, немного расслабляется и засыпает, словно хищник, понявший, что сегодня ему не видать добычи. А хлопки продолжаются. Там, впереди, за деревьями… Иду туда, на звук. Зачем? Просто любопытно, что там. Мы, женщины, такие. Если что-то не вписывается в наше представление о том, как должно быть, нам обязательно надо знать, почему оно не вписывается, – хотя, по большому счету, это знание нам совсем не нужно. Интересно, сколько первобытных женщин погибло из-за того, что им было очень интересно посмотреть, кто это там так мило мяукает за порогом пещеры? Идти пришлось недолго. Он стоял за развесистым дубом спиной ко мне. Руки перед собой. В руках – пистолет с длинным дулом. Кажется, это так называется. Или стволом. Я не разбираюсь. Всегда ненавидела оружие, придуманное с одной лишь целью – лишить кого-то жизни. Прекрасного подарка, который нужно беречь как зеницу ока, а не отнимать по собственной жестокой прихоти… Но сейчас во мне что-то сломалось. Вернее, во мне сломали… |