Онлайн книга «Зона счастья»
|
– Это грубо, – поморщилась я. – И примитивно. – Не возвышенно, признаю́, – кивнул Иван. – Но согласись, что в круговороте смерти есть и своя прелесть. Посмотри вокруг. Осень – пора увядания. Деревья сбрасывают с себя мертвые листья для того, чтобы обновиться и весной вновь одеться в красивую зелень. А погибшая листва сгниет в земле и даст новую пищу корням. Смерть – это всегда перерождение. Умирая, мы не превращаемся в ничто – мы дарим жизнь кому-то. – Могильным червям? – невесело усмехнулась я. – А вот теперь ты высказалась довольно примитивно, один-один, – хмыкнул он. – И не надо так презрительно о червях. Они тоже живые существа, ничуть не хуже людей. Причем зачастую чище и прямолинейнее в своих поступках. И подкормить их, укокошив какую-нибудь отпетую сволочь, на мой взгляд, благодеяние. Примерно как прихлопнуть навозную муху, переносящую холеру, тиф и дизентерию. – Красиво ты подвел красоты осени под оправдание убийства, – заметила я. – У тебя талант подменять понятия. – Ты мне льстишь, – покачал головой Иван. – У меня как раз неважно с талантами. Потому я сейчас здесь, в лесу, убиваю время, тренируясь в стрельбе по карманной мелочи. – Тебя тяготит то, что ты сначала спас меня, а теперь охраняешь? Он внимательно посмотрел мне в глаза. – Меня тяготит то, что я не знаю, что делать дальше, – сказал он. – И это, по крайней мере, честно. Сейчас мы просто оттягиваем неизбежное. Наемники всегда выполняют оплаченный заказ, рано или поздно, понимаешь? Даже если я убью десятерых из них, придут одиннадцатый, двенадцатый, двадцатый и рано или поздно завершат начатое. А мы даже не знаем, кто их нанял. – Не понимаю, как это знание может нам помочь. Иван вогнал в рукоять пистолета новую обойму, а может, магазин – вроде так правильнее называется этот блестящий кусок металла, набитый смертью. – Заказчик может отменить заказ, но при этом он потеряет все деньги, которые за него заплатил. Это единственная возможность все остановить. – Откуда ты об этом знаешь? – удивилась я. – Лучше не спрашивай, – покачал головой Иван. – Меньше знаешь – дольше проживешь. Но я спросила: – Ты был наемником? Он не ответил. Помрачнел. Губы сжались в жесткую линию. Руки заработали очень быстро: скрутил глушитель, пистолет сунул под мышку, где под курткой обнаружилась кобура. Потом повернулся, ушел в дом. А я осталась размышлять о том, что, хоть и считаю себя умной, порой все-таки дура. Сказали же не лезть с расспросами – полезла. И задела какие-то запретные струны воспоминаний. Судя по его реакции, похоже, не просто задела. Сорвала корку с раны, которая пусть и затянулась, но до сих пор болит… Ох, как же неудобно… Человек жизнью ради меня дважды рисковал, потратился на мое лечение, на дом этот, а я… Нет, так нельзя. Если виновата – пойди и извинись, не переломишься. Типа, а как же гордость? Ничего, переживешь. Если путать гордость с глупостью, так дурой и будешь, только еще большей, чем до этого. Я толкнула деревянную дверь, переступила порог – и увидела, что он куда-то собирается, рюкзак проверяет. – Прости, – тихо попросила я. Он не ответил. – Ты уходишь? Насовсем? Он недовольно вздохнул: – В доме еды почти нет. Нужно съездить в город, сделать запасы. – А деньги у тебя есть? Вырвалось то, о чем подумалось в первую очередь, – и я испуганно захлопнула рот. Вдруг он опять обидится? У мужчин не принято спрашивать, есть ли у них деньги, – многие обижаются. Мол, как ты могла подумать? Я что, похож на нищего? |