Книга Зона счастья, страница 35 – Любовь Оболенская, Дмитрий Силлов

Большая комната, пахнущая деревом и теплом горящих дров из камина, – это ли не основной признак уюта?

Я лежу на большой, массивной кровати, грубовато, но надежно сделанной из настоящего дуба. Лежу закутавшись в теплый плед и обнявшись с большой кружкой, из которой приятно щекочет ноздри ароматом липовый чай с медом. Листаю старый журнал со слегка пожелтевшими от времени страницами. На них какие-то фото, какой-то текст, который я, наверно, читаю, хотя он, конечно же, не останется в памяти.

Зачем листаю?

Мне так проще думать. Шуршание страниц цвета осени, замешанное на липово-медовом аромате, успокаивает, смягчает мысли, порой жесткие и шершавые, словно наждачная бумага, делает их плавными и размеренными.

Я живу здесь уже несколько дней. Ем, сплю, гуляю по лесу.

И думаю.

Кто-то скажет, что такая жизнь – скучная, пресная и невкусная, словно галета. С другой стороны, голодному и галета за счастье.

Я и не знала, что настолько соскучилась по тишине и покою. Мое тело, напряженное, скрученное эмоциями и переживаниями до состояния стальной пружины, сейчас от такой жизни неожиданно для меня постепенно начало расслабляться вместе с мозгом, перегруженным событиями до состояния, близкого к фатальной аварии.

Кто бы мог подумать, что звенящая тишина вокруг – это такое блаженство? Когда спишь, и тебя окружает лишь она, мягкая и теплая, бережно обнимающая твое тело и разум, словно некие давно забытые людьми добрые духи леса столпились вокруг тебя и отгоняют все, что может потревожить твой сон: стуки, шорохи, мысли… Лишь легкому потрескиванию дров в камине разрешают они коснуться твоих ушей, зная, что оно успокаивает тебя лучше любого антидепрессанта…

Обстановка вокруг, вначале показавшаяся мне грубовато-спартанской, тоже незаметно включилась в процесс вытаскивания меня из пучины переживаний.

Уютное кресло-качалка, накрытое пледом цвета чистого летнего неба.

Старая гитара на стене со слегка содранным лаком в том месте под струнами, где музыканты касаются пальцами деки… Глядя не нее, думаешь о суровых охотниках, чьи большие руки обнимали фигуристый инструмент, словно любимую женщину, извлекая из него близкую им мелодию.

Полка с книгами, на корешках которых названия и имена авторов заметно затерли время и человеческие ладони.

Бревенчатые стены, сложенные из стволов настоящих деревьев, и деревянный пол, по которому хочется ходить босиком, чувствуя, как теплая энергия леса пронизывает тебя насквозь, от ступней до мозга, который, возможно, все это волшебство сам себе и придумал…

Но если и придумал, значит, ему это было надо. Значит, мне нужно это самолечение лесом, тишиной и одиночеством, без звуков, цветных картинок и информации, которыми постоянно перегружают наше сознание современные гаджеты…

Правда, надо отдать должное реальности – через несколько дней вынужденного отдыха мне стало здесь скучновато. Как львице в зоопарке: это, конечно, очень круто – только есть и спать, чувствуя себя царицей в своей уютной клетке, однако порой уже хочется зарычать…

Иван постоянно где-то пропадает. Привезет еды, спросит, как я, – и уходит. Куда – не говорит, да я и не спрашиваю, все равно вряд ли ответит. Суровый, замкнутый человек, которого, похоже, жизнь била сильно и от души, как молот лупит упрямое железо. И в результате выковался вот такой ходячий стальной щит, хладнокровно готовый принять в себя удар, направленный в другого.