Книга Королевская кровь-12. Часть 2, страница 231 – Ирина Котова

* * *

Планета успокаивалась, планета приходила в себя. Обнимались боги, стоя на истерзанном континенте. Поднимались к ним Хозяин Лесов и Великий Ши.

Великие Стихии собрали вместе три шара, оставшихся от богов-захватчиков, и запустили безжизненный черный сгусток материи на орбиту, где он расширился и полетел вокруг Туры. Так у планеты появился второй спутник. Всегда он будет сиять над головами, напоминая о том, что нужно быть вместе, и так как богов никогда нельзя убить до конца — поможет уберечься от очередной междоусобицы. Иначе ослабни мир — и кто знает, не притянет ли он вновь богов-захватчиков, не зародится ли внутри небесного тела новый разум, жаждущий мести?

А людей и богов вдруг накрыло сиянием и благоговением. И по всей планете стали проявляться анхель — чистая благодать Триединого. Под их золотым светом исцелялись раны и людей, и самой Туры, погребенные под завалами переносились в безопасность. А богов словно огладило отеческой ладонью.

Триединый улыбался.

Когда-нибудь люди полетят на другие планеты, бывшие до этого необитаемыми. Освоят их. И принесут туда своих богов — а, значит, богам Туры придется существовать на разных планетах в виде аватаров самих себя.

И опыт богов-захватчиков, опыт скатывания во зло, полученный и переработанный ими, не позволит им свернуть на этот путь даже частью себя.

Милосердие и любовь в конечном счете всегда побеждают зло.

Когда великан-Четери скрылся с пауком-противником в сторону истока великой Неру, Вей Ши еще долго взглядывался вдаль — но слишком далеко они ушли, и только грохот от боя доносился сюда.

И тогда он продолжил свой путь.

Он нашел деда Амфата у его дома. Старик невидяще глядел в небо, сжимая в руках тяжеленный двуручный меч. Лицо было перекошено в боевой ярости, никогда не виданной у него Веем. А из тела торчало около десятка стрел.

Последняя — в сердце — и добила его.

Вокруг — и слева, и справа, и на крышах домов, кое-где еще увитых терновником, валялись трупы иномирян, раньяров и охонгов. И сам Амфат был окружен поверженными врагами.

Вей замечал в телах иномирян метательные ножи, он видел рассеченные туши охонгов, он видел стрелы с железными остриями, торчащие из глазниц раньяров — и огромный лук лежал тут же, рядом с телом, с порванной тетивой. Он и не знал, что он есть у деда.

Но как? Как он смог?

Вей закрыл старику глаза и встал, с силой прижав руку к груди. Там защемило, заболело — и боль эта потекла горячими слезами по щекам на испачканные пылью и кровью чужого мира одежды. Гвардейцы его молчали, склонив головы. Он плакал, потому что не успел и не смог спасти, плакал по смешному, доброму, такому светлому старику, научившему его понимать и принимать простых людей, — и вновь плакал по своему деду Хань Ши, потому что очень рядом были эти две смерти, и очень похожи.

Сзади скрипнула дверь. Он обернулся — то выглядывал из соседнего дома сосед Амфата, старик Балгу́р.

— Здравствуй, феби, что здесь случилось? — спросил Вей Ши, когда тот опасливо подошел, опираясь на палку. В белых домах то и дело открывались двери, выглядывали такие же старички и старушки. — Почему вы не ушли?

— Здравствуй, эфенби, — проговорил старик тоненько. — Тут пол-улицы осталось, мальчик. Таких как мы с Амфатом, немощных. Мы так рассудили — зачем будем здоровых и сильных задерживать? Все отправили свои семьи за реку. Без нас-то они быстро ушли, а с нами бы погибли.