Книга Королевская кровь-12. Часть 2, страница 244 – Ирина Котова

Она оглянулась и осмотрела своих фрейлин и гвардейцев. И, вздохнув, начала отдавать приказы. Собрать кабинет министров через два часа — и к этому времени должна быть хотя бы первичная информация о разрушениях в стране. Послать патрули по городу, пока не развернулись спасательные работы — проверить, кому нужна помощь. Организовать горячее питание для пострадавших…

Она говорила и говорила — а думала о том, что, когда Демьян вернется, ему не будет за нее стыдно. Так же как ей не стыдно за такого мужа.

* * *

Анхель появились и в столице Рудлога Иоаннесбурге. Они не делали различия между иномирянами и туринцами — лечили всех детей Триединого. И только невидши, противоестественные существа, созданные из мертвой плоти несчастных жертв богов, падали замертво — потому что мертвому не должно быть живо, а души должны получить покой.

Заработала наконец связь, и перемалываемые армией тха-норы, знающие языки Туры, услышали на улицах столицы женский голос, который твердо и жестко говорил:

— Воины Лортаха! К вам обращается королева Рудлога! Ваши боги мертвы! Сдавайтесь, и мы оставим вам жизнь. Ваши боги мертвы!

Вслед за ней звучала речь на лорташском, в которой говорящий тяжело и неохотно повторял слова королевы: так, чтобы даже простые нейры все поняли.

Разобщенные, напуганные явлением огненной птицы, уничтожившей всех раньяров, согретые теплом от анхель — и неспособные понять, что это за сила, которая милосерднее и мощнее их богов, никогда не исцеляющих, а только уничтожающих, — выбиваемые с улиц и переулков, враги начали складывать оружие. Не все. Кто-то продолжал бессмысленное сопротивление, кто-то пытался сбежать — и все они были уничтожены вместе с тха-охонгами. В плену оказалось около полутора тысяч иномирян.

Столица медленно приходила в себя. Люди выглядывали из подвалов и храмов, поднимались из метро.

Многие из них за этот день потеряли дома. Но сохранили жизнь — потому что под землей защищал их своей мощью Великий Бер.

Мариан Байдек вернулся в покои после того, как проверил, что каждый из его гвардейцев получил медицинскую помощь, а тела погибших опознаны. Гвардейский корпус потерял более двух сотен человек убитыми, почти половина гарнизона была ранена, и Мариан был черным от усталости и горя.

Он так устал, что, тяжело улыбнувшись Василине, впервые за всю жизнь рухнул на кровать, не переодевшись и не сходив в душ, прямо в окровавленной, провонявшей порохом, жженым хитином и муравьиной кислотой форме. Рухнул и заснул.

Василина посидела рядом, тихо гладя его по голове, а затем поднялась и направилась в парк. Туда, где стояла семейная часовня Красного Воина, рядом с которым всегда цвел шиповник и лежала смятая ударом гигантская наковальня.

Она зашла в тихую часовню — в ней горели свечи и порхали огнедухи. Отец Иоанн сидел на постаменте, увитом шиповником, положив молот на колени, и смотрел на свою дочь.

Василина подошла ближе, посмотрела на него. Поклонилась.

— Спасибо, — сказала она тихо.

От статуи отделился призрачный светловолосый мужчина. Протянул руки к королеве, взял ее за плечи и поцеловал в лоб.

— Ты — моя гордость, — сказал он, и слова эти громовым эхом прокатились по маленькой часовне. — Кровь от крови моей, чистая воинская душа. Носи и передай сыну, когда он вступит в силу.