Книга Рапунцель в волчьей стае, страница 201 – Любовь Черникова, Мира Ли

Шкуры обоих покрывали темные пятна. Снег в кругу равномерно потемнел. Бросок! И Яру наконец удалось сбить Бергмана с ног. Он повалил его и как следует шмякнул о землю. Отец скулил, елозил лапами, рычал, но бесполезно. Ярослав одержал победу, это было очевидно. Только по его воле Бергман все еще жил.

— Пощады! Пощады! — молил поверженный противник.

Он снова превратился в человека. Его тело покрывали многочисленные раны, из которых текла кровь. Оказывается, ему досталось куда сильнее, чем я могла подумать. Следом принял человеческий облик и Яр, продолжая удерживать противника.

Я рассмеялась сквозь слезы. Он выжил и победил! Мой Яр сделал это!

— Все видели, кто сильнейший? — прозвучал его голос, в котором все еще слышалось волчье рычание.

— Да, альфа! — послушно грянули хором волки Бергмана.

Члены совета переглянулись и кивнули.

— Хольмганг окончен! Во славу всех богов! — объявила все та же женщина. — Победил Ярослав Сибирский, по праву ваш новый альфа. Кто против, может оспорить это право в честном поединке. Есть желающие?

Над площадью повисла гробовая тишина, которую нарушал лишь треск догорающих поленьев и шум ветра в кронах елей.

— Чтобы утром тебя здесь не было. Останешься, убью! — процедил он сквозь зубы, обращаясь к отцу.

Бергман послушно затряс головой, и попытался сесть, зажимая раны.

Ярослав отпустил его и поднялся, не стесняясь наготы. Его торс тоже покрывали раны, одна — особенно глубокая была на правом плече. Они кровоточили, но это будто бы его совсем не волновало. Он словно не боялся ни огня, ни холода.

Выйдя в центр круга, он расставил руки, словно красуясь, и зарычал, подняв голову к небу. Сделав полный оборот вокруг своей оси, он остановился, глядя прямо на меня — глаза в глаза.

— Сегодня в честном бою я взял свою стаю и вернул свою истинную пару.

Он был таким… Таким сильным и величественным в этот момент. И безумно красивым. Всхлипнув, я сложила руки на груди. Хотелось броситься к нему через огонь. Обнять. Но я не знала, не нарушу ли какие-то традиции?

С прытью, которой никто не ожидал отец, о котором ненадолго все забыли, выхватил из прогоревшего костра полено.

— Обрел, и тут же потерял! — выкрикнул он, швырнув в меня поленом.

Время словно замедлилось, а мое сознание словно раздвоилось.

Ахнула где-то совсем рядом мама. Я успела увидеть, как срывается с места Ярослав, и в его глазах мелькает неподдельный страх. А навстречу горящему полену, заостренному с одной стороны, порхнуло белое облачко. Когда они пересеклись в одной точке пространства, пламя вспыхнуло ярче, а облачко напротив потускнело, но все равно дотянулось до Эрика Бергмана немного раньше, чем это сделал Яр.

А больше я ничего не успела разглядеть. Кто-то закрыл меня широкой спиной.

— Ых! — раздался сдавленный звук, и время снова обрело привычный ход.

Пошатнувшись от толчка, я едва не упала. Меня придержала стоявшая позади Инга. Вокруг началась какая-то кутерьма. Оборотни кричали, возмущались.

— Ребро сломал! — жаловался Бард, сдавленно ругаясь. — А девчонку точно бы пришиб.

— Вера! — рядом оказался Яр, заключил меня в объятья.

— Понятые, прошу зафиксировать смерть Эрика Бергмана, — донесся голос все той же женщины. — Причина смерти… Дурное обращение с женщинами, — констатировала она ядовито.