Книга Мне нельзя тебя любить, страница 40 – Мира Ли

– С вашего позволения, многоуважаемые молодые господа^[17]! – Папа наигранно склонил голову, открыто намекая, что нам предстоит серьезный разговор, а все остальные могут выметаться.

Дэниэл и Тэхо вышли, и тут же в палату проскользнул секретарь Юн, который быстро навел порядок на столе, убрав остатки еды. Только когда за ним закрылась дверь, отец сказал:

– Я слушаю. Все с самого начала и поподробнее.

Мне понадобилось двадцать минут, чтобы пересказать все, что случилось с момента нашего приезда в Сеул. За кадром остались лишь поцелуй с незнакомцем и слишком фривольное предложение Дэниэла «потусить с ним до утра».

Отец слушал, сложив на груди руки. Когда я закончила, он долго молчал. У меня от затянувшейся паузы нога начала дергаться.

– Что и следовало доказать, – сказал папа наконец. – Я тебя совсем не знаю. Твои поступки… Это же юношеский максимализм чистой воды. Я полдня переваривал наш утренний разговор, а тут, оказывается, все еще запущеннее. – Он помолчал, а затем поднялся и направился к выходу. – Сегодня ты ночуешь в больнице. Посещения всем, кроме меня, запрещены. Завтра мы вернемся домой, и я приму решение о твоем дальнейшем обучении в Daimendé.

Отец вышел, громко хлопнув дверью. Какое-то время я еще сидела в кресле, которое стало для меня ненавистным сегодня, а потом встала и подошла к окну. Уже наступили сумерки. Собирался дождь, и облака висели низко над городом.

Я обхватила руками плечи и позволила себе минуту слабости. Две слезинки – не больше. Пока они катятся по щекам, я буду жалеть себя и думать о случившемся, но потом – начну жить дальше с высоко поднятой головой! Проигранная битва не означает проигранную войну. Четыре месяца и тринадцать дней отделяют меня от совершеннолетия. Я ждала два с лишним года, подожду еще немного.

Отец выполнил все, что пообещал.

По три часа в день со мной занимался профессор Мин, а после него приходила госпожа Чан, которая методично и безэмоционально вбивала в меня необходимые для сдачи сунын знания по корейскому языку.

Уже четыре дня как я сидела дома, зубрила буквы и законы физики, не имея возможности выйти на улицу. Даже мне стало тоскливо. Ближе к вечеру четвертого дня заключения в дверь позвонили, и на пороге возникла Ян Су с еще горячими корндогами. Я даже обняла ее, смутив до порозовевших щек. Это на меня было совсем не похоже, но, судя по всему, я тронулась умом в заточении.

Ян Су рассказала мне, что происходит в школе и классе. Что они писали самостоятельную работу по физике и ей удалось набрать высший балл.

– Дэн и Тэхо очень переживают, – сказала она тихо.

– Из-за чего? – попыталась я изобразить «дурочку», но получилось не очень.

– Не из-за чего, а из-за кого! Из-за тебя, конечно! – Она взяла меня за руку. – Мия, они оба сильно изменились после твоего появления в школе.

Я насторожилась, эта тема не сулила мне ничего хорошего.

– Дэниэл всегда такой веселый и беззаботный не потому, что у него все прекрасно, вовсе нет. И если тебе показалось, что он пустой и поверхностный парень, то ты ошибаешься. Дэн рос в очень богатой семье, воспитывала его в основном мама, которая постоянно предъявляла к нему завышенные требования. Они переезжали из страны в страну, пока пять лет назад не осели здесь, в Южной Корее. Отец вечно был занят, Дэн не знал обычного человеческого тепла. Поэтому и вырос таким… равнодушным к чувствам других. Иногда меня пугало его холодное отношение к людям и обстоятельствам, такие вещи он говорил и делал. Но появилась ты и…