Книга Наше единственное лето: второй шанс, страница 76 – Мира Ли

Я ничего не смогла ответить ей и положила трубку.

Какая жестокая ирония судьбы: две девушки из хороших семей, воспитанные в любви и ласке, умницы и отличницы, так страстно добивающиеся поставленных целей, всегда лучшие, всегда первые… — в личной жизни оказались никому не нужными. Чем же мы заслужили это? Или так платят за успех?! Тогда зачем он вообще нужен, и есть ли в нем смысл?!

Ночь подходила к концу, а я все еще сидела в том же самом кресле, где застал меня Ленин звонок. Надо было поспать.

На несколько часов я забылась рваным, неприятным и липким сном.

Я видела Даню, уходящего от меня по какой-то длинной аллее. Я что-то кричала ему, но он словно не слышал. Потом появился Саша. Он с сочувствием смотрел на меня и, наконец, сказал: «Я ведь предупреждал тебя…» Потом я увидела Таню, смеющуюся мне в лицо, потом обеспокоенного и сердитого папу и обнимающую себя за плечи маму… Я закричала и проснулась.

Было почти девять утра.

Пора было вставать и начинать жить дальше.

Я выпила крепкий кофе, приняла холодный душ, оделась и, погрузив вещи и подарки в машину, поехала.

До дома было семь часов пути. Семь часов наедине со своими мыслями…

Зато, свернув на знакомую до боли улицу родного города, я уже готова была принять то самое «непопулярное» решение. Пора.

В доме моего детства почти ничего не изменилось: тот же забор, та же лавочка, та же мебель и только дому свойственный запах.

Папа без шапки и в расстегнутой куртке вышел меня встречать.

— Эля, доченька! — мы обнялись и не торопилась размыкать объятия. — Как дорога?

— Привет, пап. Все хорошо, — попыталась улыбнуться я. Не за чем всем в канун праздника знать о моих переживаниях. — Я успела к ужину?

— Да какой ужин? Там мама с Катей заканчивают на стол накрывать, куска бутерброда у них не допросишься, не то, что ужина! Терпи до вечера.

Мы вошли в дом, где было тепло не только от большой русской печки, но и от настоящей семейной атмосферы.

Ко мне, вытирая руки о передник, спешила мама, из гостиной, раскинув руки, надвигался Дима, и всех их опередили мои любимые племянники-близнецы Степа и Ваня. Катя, Димина жена, по доброй традиции, перенятой от моего папы, снимала все на видео. Через мгновение я оказалась в крепких и таких родных объятиях.

Мы наперебой задавали друг другу вопросы, разбирали мои сумки, успевая обсуждать старый советский фильм, транслируемый по одному из каналов.

Я физически ощущала, как начинаю отогреваться.

Когда столы были накрыты, я зашла в свою комнату, чтобы переодеться.

После моей московской квартиры она казалась совсем крошечной: маленькая кровать, маленький стол, миниатюрное зеркало… И столько воспоминаний!

Я села на край кровати, разглядывая старые фотографии, по-прежнему развешенные по стенам.

Родители так и не решились сделать здесь ремонт после моего отъезда. Заходя сюда, я словно каждый раз возвращалась в то лето, когда закончила школу.

Казалось, вот-вот из кухни раздастся голос бабушки, зовущей меня обедать, или заскочит вечно куда-то спешащий Дима, а родители после рабочего дня будут смотреть телевизор, сидя, обнявшись, на диване…

Через три года после моего поступления в университет, Дима женился на Кате. С тех пор они живут в своей квартире в центре нашего городка и заходят к родителям по выходным или когда нужно оставить мальчишек.