Онлайн книга «Академия «505». Крах Ремали. Часть 2»
|
На полпути мама остановилась. – Я не могу. Замерев, я наблюдал за тем, как она качает головой. – Мы должны, Джульетта, – прошептал отец и переплел их пальцы. – Ты знаешь, что выбора нет. Они заберут их на эксперимент, если мы не уничтожим ЦЭС. Они убьют их, если мы не уйдем. – Нет! – Да, Джульетта. – Отец обхватил ее лицо и мягко сжал в своих ладонях, но его голос наполнился отчаянием. – Пожалуйста, мы обсуждали это сотню раз. Пожалуйста, давай просто сделаем это, а потом вернемся за детьми. Я прошу тебя, не заставляй меня сомневаться в своих действиях. Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, из которых градом текли слезы. Затем бросила сумку и шагнула назад. – Нет. Я не могу оставить своих детей, Исайя. Я… я передумала. – Джульетта! – Мы можем спрятать их! – закричала она на всю улицу, взмахнув руками. – Я найду людей, которые нам помогут. Мы… мы даже ничего им не оставили! Как они справятся? Как они справятся, если им всего лишь по пятнадцать? – Послушай меня… – Нет! Прекрати! Развернувшись ко мне лицом, мама побежала домой. Сорвалась с места и бросилась куда глаза глядят, но отец перехватил ее за талию, пока его тело сотрясала крупная дрожь. – Пожалуйста, Исайя! – зарыдала она во всё горло, ее щеки покраснели, а взгляд не отражал ничего, кроме душевных страданий. – Умоляю, давай заберем их! Я не могу! Отпусти, отпусти, отпусти меня!.. Она билась в его руках и кричала так, словно ее убивали. – Крэйтон! Ксивер! – рыдала взахлеб. – Мы вернемся! Пожалуйста, дождитесь нас!.. Она была прямо напротив меня. Я бы мог подойти и сжать маму в своих объятиях, чтобы забрать всю ту боль, что разрывала сейчас ее хрупкое сердце. Она никогда так не плакала – некрасиво, горько, отчаянно. Я бы мог подойти к папе и стереть его слезы, которые путались в ее волосах. Я бы мог сделать хоть что-то. Но я лишь смотрел. Зажмурившись, почувствовал, как по моему лицу катится слеза. Ноги подкосились, и я опустился на холодный асфальт. Я медленно распадался осколок за осколком. Так же, как мои родители, которых уже сажали в черную бронированную машину и отвозили туда, откуда никто не возвращался. Вот как это было. Я вперился взглядом в разбитую дорогу. Вот как они уходили. – Мам? Пап? Утром Ксивер вышла на улицу в одной тонкой майке и шортах. Я всё еще сидел около дома. – Крэй, их машина тут, а вещей… нет. – Она сжала худые предплечья. – Это шутка какая-то? У них же выходной, да? – Бьорна тоже нет, – испуганно прошептала Рейвен. И тогда я, пятнадцатилетний подросток, вышел на улицу с запиской в руках. Тогда я понял, что мое детство закончилось, а впереди – годы беспроглядной темноты. Я стоял там, совершенно потерянный и не понимающий, что делать дальше. Ведь родители не бросают своих детей просто так, верно? И тогда из меня вырвались едкие, злобные, обиженные слова: – Ненавижу их! Когда я моргнул и открыл глаза, мы стояли с мамой и папой в той же комнате, где виделись последний раз. Втроем. Наверное, это был самый тяжелый и в то же время простой момент в моей жизни. Потому что мне не было тяжело простить их. Мне было тяжело жить с осознанием, насколько их жизнь была несправедливой. – Мы любим тебя, малыш, – прошептала мама, погладив меня по волосам. – А я люблю вас. И… прощаю. Картинка снова изменилась. Мир закружился вокруг меня, и только тогда я понял, что отголоски первого испытания преследовали меня на втором. Всё казалось настолько правдоподобным, что я перестал различать, где реальность, а где – вымысел. |