Книга Четыре Ошибки Принцессы, страница 66 – Тина Солнечная

Его губы снова нашли мои. Сначала осторожно, будто он проверял, не передумала ли я. А потом, когда я застонала в ответ, отзываясь на этот поцелуй всем телом, — уже по-настоящему. Жадно. Глубоко. Он целовал меня, как будто был голоден по мне долгие годы. И я тонула в этом, теряясь между шепотом его дыхания и жаром рук, которые скользнули по моим бокам, затерялись в складках платья, изучали сквозь ткань изгиб бедра, касались талии, скользили вверх — к груди, но не касались, лишь почти…

Мурашки пробегали по коже, словно тысячи крошечных искр, зажигая внутренний огонь, которого я не знала раньше. Мы дышали в унисон, я ощущала, как замирают его пальцы, как он вжимает меня в себя чуть крепче, и в этом было всё — страсть, сдержанность, желание…

Моя магия всегда была непредсказуемой — и, как назло, именно в такие моменты она срывалась с поводка. Едва я прижалась к нему теснее, едва волна жара окатила меня от головы до пят, как в воздухе замелькали золотистые искры. Они закружились между нами, разгораясь с каждой секундой, — и в следующее мгновение вспыхнули и с глухим хлопком рванули вверх, будто сердце не выдержало накала.

Прозвучал треск — от пола, стены, чего-то рядом. Всё качнулось.Не фигурально, а буквально. Комната просто ожила и вздрогнула. Мы потеряли равновесие и полетели вниз, словно нас сбила с ног волна.

Я вскрикнула, сердце ухнуло в пятки, но сильные руки тут же подхватили меня и мягко прижали к себе. Мы с глухим стуком рухнули на ковёр, но я упала не на пол — на него. Он оказался подо мной, а мои волосы растрепались по его груди.

— Ох нет, ты в порядке? Прости! — выдохнула я, приподнимаясь, но он не дал мне встать. — Это часто происходит в самые неподходящие моменты!

— Ковер смягчил приземление. — Он улыбался, и в глазах его плясали тени всё того же жара. — А ещё... мне вполне нравится, где ты оказалась, Астрид. Не спеши вставать. Все получилось очень даже удачно.

И прежде чем я успела возразить, он скользнул ладонями мне по бокам, чуть приподнялся, и наши губы снова встретились — жадно, глубже, чем раньше. Его поцелуй был горяч, требователен, но всё ещё хранил ту же мягкость, что и прежде. Я лежала на нём, чувствуя, как он твёрд подо мной, ощущая, как между нашими телами больше не осталось ни воздуха, ни границ. Только ткань и пылающие прикосновения.

Его руки опустились ниже, оглаживая мою спину, сжимая бёдра, чуть поднимая подол платья. Моя грудь тесно прижималась к его груди, и я чувствовала, как её движение сводит его с ума — дыхание стало тяжелее, пальцы зарылись в мою талию.

Я зажмурилась, ощущая, как собственное тело начинает дрожать от желания, от этого внезапного, но невозможного желания, — и в то же время от страха, как бы снова чего не отчибучить.

— Даже, если ты сейчас снова бабахнешь что-нибудь, — хрипло прошептал он мне в ухо. — Я, черт побери, готов рискнуть, чтобы услышать твой нежный стон снова.

Он вдруг слегка приподнялся, и в следующую секунду — с ловкостью, достойной зависти — мы поменялись местами. Мир на миг закружился у меня перед глазами, а потом я уже лежала на спине, вдавленная в мягкий ковёр, а он склонился надо мной, опираясь на локти, чтобы не придавить меня весом.

Его волосы чуть упали на лоб, и в его взгляде было столько тепла, что мне захотелось нырнуть в него с головой и остаться там. Он не спешил. Не торопился. Просто смотрел, будто заново открывал меня для себя, словно хотел запомнить каждую черту, каждый вздох, каждый оттенок смущения в моих глазах.