Книга Четыре Ошибки Принцессы, страница 88 – Тина Солнечная

— Прости, — прошептала я.

Он повернулся ко мне и пожал плечами.

— Не за что. Это было давно. Я пережил. Переварил. Просто… иногда трудно забыть, что всё могло быть иначе.

Я шагнула ближе, взяла его за руку. Он не сжал её — просто позволил держать.

— А как ты… после всего этого… — я немного замялась, подбирая слова, — как ты вообще согласился стать мужем принцессы?

Он не ответил сразу. Посмотрел на наши сцепленные пальцы, потом — на меня. В его глазах блеснула искра чего-то слишком личного.

— Знаешь, — начал он медленно, — сначала, когда увидел символ на руке, я и не согласился. Просто… не сопротивлялся. Мне показалось, что это какая-то божественная насмешка. Мол, посмотри, Рик, ты хотел когда-то сжечь этот замок — а теперь он тебе сам отдаёт свою принцессу. Красиво, символично. Я мог сделать с тобой все, что хотел. Заставить страдать так, как страдала она…

Я не отрывала от него взгляда. Сердце билось как-то слишком громко.

— Так что… ты хотел отомстить?

Он усмехнулся, коротко, чуть горько.

— Хотел. Было дело. Думал, сыграю свою роль, приду, запятнаю честь принцессы, разрушу вам всю эту красивую династию изнутри.

Мой живот сжался.

— А потом?

Он посмотрел на меня. Долго. Взгляд был серьёзным, слишком откровенным.

— А потом ты смешала все мои планы. С первых минут. Потому что тебе невозможно мстить, Астрид. — Его голос стал тише. — Ты не чопорная наследница, не ледяная кукла, не высокомерная дочка короля. Ты — хаос, бедствие, веселье, ты... живая. Настоящая. И — вот ведь беда — ты добрая. Даже ко мне. Даже тогда, когда не обязана. Не смотришь на меня, как на урода или калеку.

Он отпустил мою руку, но только чтобы погладить щеку.

— Ты такая… — он замолчал, будто искал нужное слово, а потом мягко хмыкнул. — Такая, что даже я, чёрствый ублюдок с разбитым сердцем, захотел защитить тебя, а не мстить. Так что, извини, милая. Месть отменяется. Но любовь…

Он не договорил. Просто поцеловал меня в лоб.

И мне вдруг стало очень тепло.

Мы продолжили идти вдоль воды, ветер стал мягче, а солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в медные, лиловые и розовые оттенки. Мир вокруг будто замер в красивой тишине, оставляя нам эту вырванную из реальности прогулку — как маленький подарок, как передышку.

Рик больше не говорил о том прошлом. Он рассказывал, как научился управлять судном лучше старого штурмана, как однажды переплыл штормовое море, используя только звёзды, потому что навигационные камни вышли из строя. Рассказывал о своей команде — с неожиданной теплотой и уважением в голосе.

— Мы с ними как одна семья, — сказал он, не поднимая взгляда. — Иногда ругаемся, конечно, но… они знают, что я их не предам.

Я поймала себя на мысли, что слушаю его с улыбкой. Он был резкий, грубоватый, временами абсолютно бесцеремонный — но в нем было что-то… надёжное. Словно если уж он с тобой — то до конца. Не сбежит, не отступит, не предаст. А это значило для меня сейчас слишком многое.

— Ты всё время удивляешь меня, — заметила я, бросив на него взгляд из-под ресниц.

Он приподнял бровь, полуулыбка скользнула по его губам:

— В хорошем смысле?

— В лучшем, — честно ответила я.

— Ну, раз уж я впечатляю свою жену, может, стоило не становиться пиратом, а пойти в менестрели?

— Пожалей народ, — рассмеялась я. — Если ты поёшь так, как готовишь зелья, мы все оглохнем.