Книга Второй шанс для истинной, страница 28 – Марианна Красовская

Разожгла огонь в камине, налила воды в кубок, взяла в руки нож.

— Остановись, — прошипел Литто. — Одумайся. Это навсегда!

— В том-то и суть, — мурлыкнула я. — Ты будешь навсегда моим, а я — навсегда твоей.

И безжалостно полоснула лезвием по ладони. Что такое краткая физическая боль теперь, когда я узнала про боль душевную? Тяжелые капли крови стекали в кубок. Литто сглотнул, не сводя с них глаз.

— Знаешь, резать руку совершенно необязательно, — доверительно сообщила я, стягивая с него сапог. — Кровь во всем теле одинаковая.

— Ты не права, но это ничего не меняет, — поморщился дракон, когда я проткнула ему подушечку большого пальца правой ноги. — Больно. Подуй.

Я с усмешкой наклонилась и подула на крошечную ранку. Мне хотелось его целовать. Всего, начиная с пальцев ног и заканчивая кончиком вредного носа. Но всему свое время.

Нацедила крови в кубок, взболтала, бросила внутрь уже не нужный артефакт истинности и нараспев произнесла:

— Моя кровь и твоя кровь. Моя жизнь и твоя жизнь. Как кровь больше не разделить, так и две жизни сольются в одно. Да будет так.

— Да будет так, — выдохнул Литторио эхом. Его слова, кажется, обжигали губы.

— Кровь к крови, огонь к воде, мы вместе и едины.

— Вместе и едины…

В кубке вспыхнуло синее пламя, и я быстро выплеснула его в камин. Хлопок, искры… и оглушительная тишина.

Я опустилась на стул, с довольной улыбкой уставившись на теперь уже мужа. Ну да, обычно этот обряд проводят родители. И устраивают великий праздник. Но донну Терезию я видеть не хотела, уж очень она меня невзлюбила. А мои переживут, у них еще Джахар есть. Пусть ему праздник устраивают. Так что все вышло как нельзя лучше.

Литторио же, глядя мне прямо в глаза, вдруг зло ухмыльнулся и дернул запястьем. Прочная толстая веревка с треском лопнула. Я застыла. Он повернул вторую руку — и снова путы не выдержали.

Я вскочила, справедливо опасаясь возмездия.

— Допрыгалась, золотце? — хрипло спросил дракон. — Ты действительно думала, что сможешь меня удержать?

Он сбросил с себя веревки будто паутину и сделал шаг ко мне. В его глазах ясно читался мой приговор. Кажется, сейчас будет буря. Или не будет.

Я вдруг вспомнила его слова: “Разденься. Сними одежду, и я весь твой”, и быстро потянула за тесемки ворота. Какие удобные эти крестьянские платья! Широкие, мешковатые, так охотно сползающие с плеч! И да, белья на мне не было, потому что в Тернеции стояла такая жара, что лишний слой ткани казался мучением.

Буря все же случилась. Кровать мы поломали. Какая-то одержимость, честное слово! Эти жадные поцелуи, исступленные ласки, наслаждение до боли, до изнеможения. Мы засыпали, переплетясь телами, потом просыпались и снова набрасывались друг на друга. Литторио кормил меня холодным мясом, поил молодым вином. Вызывал воду прямо в домике, позволяя умыться. Я освежала белье, когда он отлучался… и все по-новой.

Я не жалуюсь, нет. Я в полном восторге. Мы, драконы, крайне выносливые твари.

Внятно поговорить нам удалось через неделю, не раньше.

— Ты мог разорвать веревки сразу же?

— Конечно. Я же не человек.

— Почему не порвал?

— Хотел посмотреть, что ты будешь делать дальше. Признаюсь, ты сумела меня удивить.

— Зачем спрятался?

— Ждал, что ты найдешь меня и будешь долго просить прощения. Я бы тебя, конечно, простил. Не сразу. Сначала бы поставил несколько условий.