Книга Царствование Розы, страница 196 – Кейт Голден

Но порыв ледяного ветра сорвал с Лазаря оковы, и он рванул в лес. Сквозь покрытые инеем ветви и кромешную, воющую тьму…

Сердце яростно стучало в моей груди, я помчалась за ним, ноги приятно работали, а косичка отбивала ритм по обе стороны моего позвоночника. В этом я была уверена — я его превзойду.

Если Гриффин или Мари последовали за нами, мы быстро их потеряли. Петляя меж могучих деревьев, клубящегося тумана и ледяного снега. Вокруг валунов и сухой травы. Сухих веток и светлячков и светящихся пар глаз.

Я не хотела причинять боль Кейну, и все же я это сделала.

Я бежала так быстро, что ступни хлестали по лесной подстилке, а из пересохшего, онемевшего рта с хрипом вырывалось дыхание.

Я не хотела бросать Ли или Райдера, и все же я бросила.

Пока он не достиг голой поляны. Скалы и мох с одной стороны, река напротив. Бежать больше некуда. Он дышал, как собака.

Я извлекла свой клинок из-за спины, и он пропел мне в приветствии.

Я не хочу умирать.

И все же, я умру.

— Тебе и не придется, — пронесся сквозь ночь голос Лазаря, и мне послышался в нем наконец-то страх. — Мы еще можем пойти вместе и перестроить этот никчемный мир.

Я направила клинок.

— Я знала, что в конце концов ты испугаешься, — прошипела я ему. — Величайший трус из всех.

Он ответил яростным ревом, и в мою сторону полетели ледяные стрелы. Их было так много, что я успела рассечь лишь половину Клинком Солнца, остальные впились мне в тело под кожаной броней, оставив шрамы на деревьях позади.

Мои конечности взвыли от боли.

Но мое тело заживало быстрее, чем я успевала это ощутить. Мгновенно зияющие раны на боках и животе сомкнулись. Кость восстановилась. Кожа срослась.

Сила клинка — мы были едины. Его нельзя было уничтожить, и меня тоже.

Даже когда Лазарь читал мои мысли, предвосхищая каждый мой удар — когда он выбил у меня почву из-под ног и швырнул меня на землю, и кожа на коленях под кожаными поножами разорвалась, — я заносила клинок, метала лайт и уворачивалась от его атак.

Со лба капал пот, заливая глаза, руки и ноги были мокры от крови, а порванная кожа шевелилась при движении, срастаясь обратно. И сквозь навернувшиеся слезы я ринулась на Лазаря, обрушив на него клинок с тяжелым клекотом. Каждое движение оружия рассылало по поляне нежные лучи сияния. Словно отблеск жаркого летнего солнца на чистом зеркале — ослепительные и мягко лучистые.

В его руке материализовался меч из чистого льда — не палаш⁴³, а тяжелый клеймор⁴⁴ — карающее оружие. Он был прочнее любого, что я встречала, когда он обрушился на мой клинок. Мы сходились и отскакивали друг от друга, древний лед и священный камень скрежеща и вспыхивая в кромешной тьме.

От силы его удара я рухнула, мои колени согнулись против моей воли, клинок вырвался из моей руки и заскользил по снегу.

В ушах звенело, боль нарастала так остро…

Я едва успела возвести вокруг себя щит еще раз, когда его следующий удар обрушился в ствол дерева, прямо туда, где была бы моя голова. Все же, даже под моим щитом, от удара у меня заболела челюсть, и я изо всех сил старалась встать на дрожащие ноги.

Мой клинок поблескивал в бледном свете, всего в футе — может, в двух — от меня.

Но Лазарь был уже там, поднимая его. Он замахнулся этим клинком, моим клинком, на меня, пока я не оказалась отступающей все дальше и дальше и дальше, между деревьями и карабкаясь по камням, пока спиной не врезалась в кору дуба, кости взвыли от силы — и осела под собственным весом.