Книга Обещание Перидота, страница 161 – Кейт Голден

Если мои движения были слишком резкими или неуклюжими, он, казалось, не возражал. Его затуманенные глаза, сжатая челюсть, хриплые стоны — все говорило о том, что он тоже изо всех сил пытается удержаться. Я двигалась на нем, трение приближало меня все ближе и ближе, а Кейн подо мной совершал плавные, пульсирующие толчки, закручивая пружину моего тела все туже, пока я не почувствовала, как падаю в пропасть.

Волны удовольствия прокатились по мне…

Зрение помутнело и рассыпалось. Руки дрожали, а я рыдала, захлебываясь ощущениями — этими спазмами, этим блаженством единения с Кейном.

Насыщенная и все еще в тумане своего оргазма, я заметила, как Кейн собирается выйти из меня.

— Нет, — вскрикнула я. — Не останавливайся.

— Мы не должны… — он еле дышал. — Я не хочу, чтобы ты забеременела.

Я подвинула бедра, чтобы принять его глубже.

— Я приготовлю зелье.

Кейн выглядел так, будто не слышал лучших новостей в своей жизни.

— Ты уверена?

— Пожалуйста, — взмолилась я. Я хотела чувствовать его.

Этого было достаточно. Кейн начал входить в меня снова, схватив мои бедра так сильно, что, наверное, оставил синяки, и с подавленными стонами погружался в меня. Трение было слишком хорошим… Знание, что он наполняет меня, закручивало меня еще туже, и я ехала на нем, пока не кончила снова.

Изможденная, слабая и вялая, я рухнула на его скользкую грудь, жадно вдыхая воздух. На мгновение я слышала только наши прерывистые дыхания. И далекий крик совы в ранней ночи. Мягкий шелест листьев через открытое окно балкона.

— Как ты себя чувствуешь?

Я подняла на него глаза и увидела ту самую довольную ухмылку, которую так любила. Но что-то было еще… В его глазах светилась тихая радость. Спокойствие, которого я раньше в нем не замечала.

— Прекрасно. А ты?

— Нет слов, чтобы описать, что я чувствую сейчас.

Я слезла с него, несмотря на его протестующий вопль, и прижалась к ложбинке между его шеей и плечом. Он пах потом, хвоей и кожей.

— Теперь я живу здесь, — прошептала я в его шею.

— В Шэдоухолде? — пробормотал он уже в полусне.

— В этом изгибе. Изгибе твоей шеи. — я бормотала что-то бессвязное — пресыщенная, сонная и дурашливо-счастливая.

— Ты можешь жить в изгибе моей шеи вечно, пташка.

— Я люблю тебя.

— Я всегда любил тебя.

Затем меня накрыл блаженный, тяжелый сон.

Мои глаза резко открылись, пульс бешено колотился, лоб покрылся холодным потом, а руки сжали роскошные темные простыни Кейна. Пока глаза привыкали к кромешной тьме его комнаты, я пыталась вспомнить, что за сон так резко разбудил меня…

Я перевернулась, и приятная боль пронзила меня между ног. Я все еще была липкой от семени Кейна, но и моя влага тоже собралась там, и неутоленная, неконтролируемая потребность, которая текла по мне, ясно дала понять, что разбудило меня.

Мой взгляд упал на Кейна, ровно дышавшего на спине рядом со мной.

Желание разлилось по моему телу, как чернила в воде. Одна прядь волос, упавшая на его глаза, скулы, выступающие в полосах лунного света, эти полные мужские губы…

Чувствуя, как матрас прогибается под моими осторожными движениями, я прижалась к нему и вдохнула кедр и тяжелый запах глубокого сна. Кейн пошевелился, слегка прижавшись ко мне, но глаза оставались закрытыми, а грудь поднималась и опускалась.

Все еще лежа на боку лицом к нему, я провела рукой по его груди в ленивых ласках. Скорее любуясь — золотистой кожей, рельефными мышцами, несколькими шрамами там и тут. Я поцеловала его шею, вдыхая, словно он был свежим воздухом после бури, затем задержала губы на его челюсти.