Онлайн книга «Счастье среднего возраста»
|
И сорвался в последний момент, не удержавшись на этой грани неторопливой муки! — Ива-а-ан! — прокричала сладкую песню мужского триумфа Сашка. Они лежали на боку, лицом друг к другу, что-то рассказывая шепотом, смеясь. Где-то вдали запела мелодия. Иван поцеловал Сашку быстро и нежно в губы. — Это мой, — сказал он. Встал с кровати, нагнулся, еще раз чмокнул ее и пошел в кухню. Сашка услышала, как он там тихо чертыхнулся, и улыбнулась — поиски в куче одежды телефона не дали мгновенного результата. — Гуров! — недовольно пророкотал он. Дальнейший разговор Сашка не слышала, он говорил тихо. Она потянулась, улыбнулась чему-то. Всю разморенную расслабленность сдуло приходом мрачного Ивана. — Саш, быстро! Одевайся! — приказал он. Сашка подхватилась, стала выбираться с кровати, почувствовав — грянули неприятности. — Что, Гуров, вечер перестал быть томным? — на бегу в кухню спросила она. — Более чем! Быстрее, Санечка! Они торопливо одевались, выдергивая из кучи, лежавшей на полу, вещи, обмениваясь, когда доставали не свое. — Ах, ты ж мать твою! — ругался Иван. — Собралась, Саш? Оделась? Сумку через голову перекинь! — Господи, Иван, мы снова бежим? — Если успеем! — рявкнул он. — Стой здесь! Он метнулся назад в кухню за чем-то, оставив Сашку в коридоре, вернулся, ухватил ее жестко двумя руками за предплечья, развернул к себе: — Слушай меня внимательно, Саш! У нас сейчас нет времени ни на какие разборки, объяснения! Все свои подозрения, всю чухню оставь на потом! Ты должна сейчас доверять мне абсолютно! Как самой себе! Что бы я ни говорил, что бы ни делал — доверять до самых потрохов! От этого зависит твоя жизнь, а может, и моя! Саш — больше чем себе и кому бы то ни было доверять! Поняла?! Он тряхнул ее с такой силой, требуя ответа, что Сашина голова мотнулась назад, вперед. — Да! — пообещала она. Без требования объяснений, лишних разговоров, сомнений дала ему железобетонное обещание Сашка. Но только на время! Это она уже себе пообещала! Он ухватил ее за локоть и потащил к выходу. Но они не успели… Входная дверь, еще старая, обычная, двухстворчатая, а не железная, предполагаемая после ремонта, отлетела, с грохотом стукнувшись о стену, открытая наипростейшим способом — а именно с ноги и с удовольствием. В квартиру, навстречу замершим на пол коридорной дороге Сашке с Иваном, ввалились незнакомые братки. За ними, степенно ступая, вошел знакомый по посещению исторической дачи и скоростному отбытию с оной мужчина. — Иван Федорович, — преувеличенно надменно, излучая уверенность, обратился мужчина, — надеюсь, пошло-героической драки с моими людьми не будет ввиду неравенства сил. — Если ваши люди не начнут пошлить, пользуясь этим неравенством. К Ивану рванулась парочка быков, но братки притормозили, остановленные гневным приказом: — Не трогать! — и мягко, голосом уже получившего добычу хищника: — Иван Федорович, уж простите их излишнее рвение. Обижены на вас и плохо обучены к тому же. «Не рисковал бы ты, мальчонка, такими откровениями, — подумал Иван, ругая себя попутно почем зря, — братки народ непредсказуемый, нервный, могут и тебе навалять за оскорбление!» Но братки проглотили. С трудом правда, было видно. — Ну, здравствуйте, здравствуйте! — перестав интересоваться Иваном, переключил свое внимание на Сашку господин. — Драгоценная вы наша, Александра Владимировна! Я бы сказал: неуловимая! Пошутил так. Санька смерила его с головы до ног и обратно таким надменным взглядом, умудрившись остудить убойным презрением не в меру зарвавшегося холопа. «Что она делает! — испугался за нее Иван. — Спокойней, Сашка, не нарывайся!» Стараясь передать ей свои мысли, он незаметно сжал ее локоть, который так и не отпустил. Она не обратила внимания. — Насколько мне известно, мы не представлены, поэтому не имею возможности ответить взаимной радостью от встречи с вами. — Все приходится делать второпях, Александра Владимировна! — пожалился на жизнь товарищ. — Уж извините и позвольте представиться: Юрий Николаевич, направлен сопроводить вас до места. — И что вы будете делать, Юрий Николаевич, если я не изъявлю желания быть препровожденной вами или кем-то другим в неведомые мне места? Скрутите мне руки, в зубы по-пролетарски заедете? — добавила высокомерия, приподняв одну бровь, и перешла на светский тон Александра. Ну прям царица в момент ареста матросней! Иван разозлился на нее, собрался весь. «Вот же девка неугомонная!» — Давайте обойдемся без крайностей! — напрягся Юрий Николаевич. Сашка усмехнулась пренебрежительно: — Без крайностей, Юрий Николаевич, вы, видимо, не можете. Захватываете, к стульям привязываете, по лицу даму бьете, преследуете. — Хватит! — оборвал Юрий Николаевич, растеряв всю сдержанность. — О! — порадовалась необычайно Сашка. — Сейчас хамить начнете, приказывать для самоутверждения, ударите меня, наверняка для него же! Неуверенные в себе мужчины или низкие по рангу всегда утверждаются таким образом, за неимением других аргументов в споре. Один из братков заржал, оценив Сашкино выступление. Юрий Николаевич отреагировал красными пятнами, появившимися на лице в результате сдерживания эмоций. Иван еще раз сдавил ее локоть — хватит, остановись! Юрий Николаевич не выдержал заданного им покровительственного тона, переигранный Сашкой. Иван ему даже посочувствовал — переварить Сашкину надменную язвительность — это надо быть пареньком устойчивым, а Юрик был так себе — на посылках, хоть и сытых, дорогостоящих, но против Романовой хиловат, и понимал, что стоит она его го-о-ораздо выше во всех отношениях! Ну точно, революционный матросик, арестовывающий дворян! — Все, забирайте их, уходим! — отдал он приказ, развернувшись к Сашке с Иваном спиной, собираясь выйти в дверь. Ну конечно, последнее слово она оставит за ним, как же! — Вы еще на фальцет сбейтесь, Юрий Николаевич, от чувств-с, и руки-ноги связать нам не забудьте, не приведи господь чего — шестеро мужчин против одной женщины и ее кавалера! Поостерегитесь, а то начальство наваляет за нерадивость! Быки уже ржали вовсю, развеселясь, видимо, Юрик был не в особом авторитете и где-то даже раздражал. А тут цирк такой! Но Сашка, сама того не понимая, от злости вступив в дебаты, сделала два очень важных дела — в словесном уничижении Юрия Николаевича потянула время. И достала-таки его так, что он не отдал приказа связать их — умеет она до печенки пробуравить, не смог Юрий Николаевич пережить ее презрительность, гордо прошествовав вперед, за ним два братка, вывернувшие назад руки Ивану, и Сашка, этапируемая под оба локтя еще двумя парнями. |