Книга Кому добавки? История выживания на орочьей кухне, страница 107 – Юлия Арниева

И тут что-то во мне сломалось. Ярость прокатилась по телу жгучей волной, а руки задрожали от злости.

— Пора накрывать на стол, — ледяным шепотом произнесла я, и в оглушительной тишине мой голос прозвучал как приговор.

Магия вырвалась из меня не просто с силой — она вырвалась с голодным, торжествующим воем. Каждый клинок, каждый наконечник стрелы, каждая металлическая заклепка на доспехах запела в унисон с моей волей. Оружие задрожало, вырываясь из рук орков. Изумление на их лицах сменилось первобытным, животным ужасом, когда их собственные мечи и топоры взмыли в воздух, повинуясь мне.

— Именно так, — прошептала я, дирижируя стальным оркестром. — Сначала разделаем тушки.

Первый меч — массивный двуручный клинок Острозуба — описал широкую дугу и разрубил крупного паука точно пополам. Разрез был идеально ровным, словно тварь разделали на мясном рынке.

— Убираем несъедобные части, — бормотала я, управляя танцем клинков.

Боевые ножи принялись аккуратно отделять ноги от туловищ, счищать хитиновые панцири, удалять ядовитые железы. Их движения были быстрыми и точными — каждый разрез служил определённой цели.

Топоры рубили толстые сочленения лап, разделяя их на порционные куски. Лезвия входили в хитин с мягким хрустом, не оставляя рваных краёв или осколков.

А мечи средней длины занимались тонкой работой — вырезали съедобную мякоть из головогруди, отделяли мышечные волокна от соединительной ткани, удаляли всё лишнее.

Зрелище было одновременно завораживающим и ужасающим. Десятки клинков кружили в воздухе в сложном, но совершенно гармоничном танце. Каждое оружие выполняло свою функцию — одни резали, другие рубили, третьи очищали и разделывали.

Пауки не могли понять, что происходит. Они бросались на летающие клинки, но мечи ускользали от их атак, продолжая свою смертоносную работу. Там, где секунду назад была живая тварь, оставались лишь аккуратно разделанные куски мяса, сложенные в правильном порядке.

— Мелкие кусочки для жарки, — сухо комментировала я, наблюдая за работой ножей. — Крупные — для тушения. А это пойдёт на фарш.

И тут же часть ножей принялись рубить паучье мясо на мелкие кубики, другие клинки нарезали мясо длинными полосками, а самые маленькие ножи превращали часть добычи в однородный фарш.

Я краем глаза видела лица орков, прижавшихся к центру защитного купола. Их глаза были широко раскрыты от изумления, а в выражении лиц читалось нечто близкое к религиозному трепету. Они смотрели на меня не как на простую девушку, а как на нечто божественное — воплощение древних сил, которые их предки почитали священными.

Камнерук благоговейно шептал что-то на орочьем языке — молитву или заклинание. Торон стоял с открытым ртом, не в силах поверить увиденному. Даже суровый Острозуб смотрел на меня с выражением глубочайшего почтения.

Но сильнее всего меня поразил взгляд Адриана. В его глазах не было страха или отвращения — только чистое, неподдельное восхищение. Он смотрел на мою магию так, как истинный ценитель искусства смотрит на шедевр — понимая всю сложность и красоту происходящего.

— Невероятно, — прошептал он, не отрывая взгляда от танцующих клинков. — Я никогда не видел ничего подобного. Это же совершенная гармония разрушения и созидания одновременно.

За какие-то пятнадцать минут от грозной армии пауков не осталось ничего, кроме аккуратно разложенных кусков мяса и стопок очищенных панцирей. Всё было рассортировано по размеру, типу и предназначению — как на самом лучшем мясном рынке столицы.