Книга Кому добавки? История выживания на орочьей кухне, страница 68 – Юлия Арниева

— Да, — согласился Зуба, кивая. — Предыдущие кухарки долго не задерживались. Маги привыкли к тому, что люди отсюда убегают.

— Хорошо, — кивнула я, хотя при мысли о побеге в Дикий Лес сердце сжималось от ужаса. Но что ещё мне оставалось? Если маги обнаружат истинный масштаб моих магических способностей, если узнают о пробуждающихся талантах орков, последствия могут быть катастрофическими. Память о судьбе общины Каменного Сердца была ещё слишком свежа.

Мы устроились на кухне в тревожном ожидании. Братья нервно жевали хлеб, но я видела, что они едят автоматически, не чувствуя вкуса. Я нервно перебирала складки платья, прислушиваясь к звукам снаружи.

Время от времени доносились голоса, хлопанье дверей, чей-то натянутый смех — община жила своей обычной жизнью, но в воздухе чувствовалось напряжение, словно перед грозой. Мне казалось, что даже птицы за окном щебетали как-то неуверенно.

— Как они выглядят? — шёпотом спросила я, не в силах больше молчать.

— Странно, — нахмурился Грок, отламывая кусок хлеба и рассеянно крошащий его пальцами. — Один высокий, в чёрной мантии с серебряными знаками. Лицо худое, как у мертвеца, глаза холодные.

— Второй поменьше, — продолжил Зуба, передёргивая плечами. — В тёмно-синем, но с золотыми нашивками. У него рыжая бородка и противный голос. Говорит так, словно у него мёд на языке, но от слов его в жилах кровь стынет.

— А третий… — Зуба замялся, подыскивая слова.

— Третий самый страшный, — вздрогнул Грок. — Молодой, но от него исходит такая сила, что даже Гром в его присутствии стал осторожнее. И смотрит он на всех, как на насекомых. Словно мы для него не люди, а какие-то твари.

Мы продолжали сидеть в напряжённой тишине, когда за дверью раздались приближающиеся голоса. Сначала тихие, неразборчивые, затем всё более отчётливые. Я узнала несколько орочьих голосов — кто-то что-то объяснял с заискивающими интонациями, оправдывался, издавал натянутый смех. А между ними звучали чужие голоса — высокомерные, холодные, пропитанные властью и презрением.

— Кухня следующая, — прошептал Грок, прислушиваясь к звукам за дверью. — Готовься, Эмма.

Голоса становились всё ближе. Теперь я могла различить отдельные слова:

— … а здесь находится кухня общины, — говорил знакомый голос Торга, но в нём слышалось едва сдерживаемое напряжение, словно старейшина из последних сил держал себя в руках. — Ничего особенного, господа инспекторы, обычное место для приготовления пищи…

— Мы сами посмотрим, — холодно ответил чужой голос, в котором звучала неприкрытая угроза. — Откройте дверь. Немедленно.

Грок и Зуба одновременно вскочили и подхватили меня под руки, потащив к дальней стене кухни. Я и не подозревала, что там есть какой-то проход, но братья явно знали о нём. Грок нащупал что-то в кладке между камнями — видимо, скрытый механизм — повернул, и часть стены бесшумно отошла в сторону, открыв узкий коридор, из которого тянуло затхлым холодком.

— Быстро! — прошептал он, и мы нырнули в темноту, а через мгновение за нашими спинами раздался скрип открывающейся двери и голоса входящих в кухню. Чьи-то тяжёлые шаги прошли по каменному полу, что-то звякнуло — видимо, кто-то поднял крышку котла или сдвинул миску.

Мы крались по тёмному коридору на ощупь, стараясь не производить ни малейшего звука. Воздух здесь был затхлым, пах сыростью и чем-то древним, покрытым пылью веков. Стены были сложены из крупных камней, покрытых скользкой влагой, а под ногами хрустел песок и мелкие камешки.